Элита

Я встала, вышла на середину оружейни и с усилием собрала магию внутри себя. Усилие причинило мне боль – давненько уже ничего такого со мной не случалось.

Что-то тяжело, болезненно забилось у меня глубоко в груди, а потом растеклось по телу слабостью – знаете, так бывает, если перетрудишь мышцы, а потом пытаешься еще что-то сделать, не дав им передышки. Но боль – это ерунда, главное, что за двенадцать часов отключки во мне собралось достаточно сил для призыва хотя бы одной Гончей. Я начертила Письмена и отворила Путь.

Ча выпрыгнул из Портала в обличье грейхаунда и замер, поглядывая то на меня, то на Кента. И ждал, что я скажу.

– Ча, – начала я вслух, – ты знаешь, у нас тяжелая пора. Если пришлецы атакуют прямо сейчас, нам не выстоять. Одни мы не справимся. Поэтому я хочу спросить у тебя: могут ли Гончие делиться магией с Охотниками? А если могут, то станут ли?

Ча склонил голову набок и задумался. Вся Элита, затаив дыхание, не сводила с него глаз. Наконец Ча медленно кивнул. По оружейне прошелестел облегченный выдох.

«Передай им в точности, что я буду говорить тебе», – мысленно приказал мне Ча.

– Он хочет, чтобы я дословно передавала все, что он скажет, – произнесла я.

Послышалось приглушенное ворчание: очевидно, кому-то из моих собратьев по Элите показалось ненормальным, что Гончая разговаривает с Охотником на равных. Пускай поворчат. Мы с Гончими так и так на равных. И если кто-то это еще не усвоил, то сейчас самое время.

«На Охоте такое невозможно, – продолжил Ча. – На Охоте, убивая, мы получаем манну – но лишь столько, чтобы пить самим и здравствовать. Однако сейчас мы не на Охоте. Мы на войне».

Я послушно повторила все слово в слово. Некоторые Элит-Охотники ошарашенно хлопали глазами. Причем их, похоже, поразило не то, что сказал Ча, а что Гончие вообще способны понимать такие вещи.

– Он прав, – тусклым голосом откликнулся Кент. – Мы на пороге новой эры противостояния. И теперь нам грозит полномасштабная война.

Охотники забормотали, согласно кивая. По оружейне расползался страх.

«Ты сама видела, что происходило, когда враги умножились. Для вас такая борьба изнурительна. Но к нам манна текла полноводной рекой. Мы выпили едва ли десятую часть. Сохранить столько манны про запас мы не сумеем, как бы нам того ни хотелось. Но в то же время терять ее глупо. Мы сможем обратить манну в магическую энергию. Мы сможем передать эту энергию вам. Не думаю, что найдется Гончая, которая откажется это сделать. Однако вам стоит убедиться самим, – прибавил Ча. – Спросите ваших Гончих».

Я все это проговорила вслух, и, как и следовало ожидать, оружейня прямо-таки взорвалась. Все, начиная с Кента, кинулись чертить свои Письмена, отворять Пути и призывать вожаков своих стай. Оружейню тут же битком забили Гончие всех родов и мастей. Вожаки внимательно слушали своих Охотников. А мои собратья-Охотники смотрели на своих Гончих совершенно новыми глазами – я это прекрасно видела. И в их взгляде в кои-то веки светилось понимание, что Гончие – это не просто умные магические звери. Гончие – это нечто куда большее.

Мысленно или вслух вопросы были заданы и ответы получены. Все Гончие ответили так же, как и Ча, то есть «да». Они сумеют обратить избыток манны в магию. Они поделятся этой магией с нами.

Отныне мы не будем вести неравный бой. Ряды Охотников, может, и не пополнятся, зато в арсенале у нас появилось новое оружие.

Мрачная угнетенность, испуг и отчаяние, словно тучи, сгустившиеся в оружейне, сами собой развеялись.

Собрание Элиты переросло в совещание Охотников с вожаками их стай. Все погрузились в серьезные беседы со своими Гончими. И для некоторых – я чувствовала – это была первая в жизни серьезная беседа с вожаком.

Внезапно Кент взглянул на перском и обомлел. Не говоря ни слова, он сгреб меня за локоть и с силой потащил за дверь. Даже теперь, весь израненный, он оставался дюжим дядькой и тащил меня легко, как игрушку. Да я не особо и сопротивлялась.

– Давай в медчасть, бегом, – приказал он, когда голоса в оружейне остались по ту сторону закрытой двери. – Я сейчас подойду.

Я не стала разбираться, о чем это он, и послушно припустила по коридору. Перском привел меня в медчасть: тут был лазарет, операционная и стационар для легкораненых. Я все никак не могла понять, зачем меня сюда послали. Но у входа в медчасть меня подхватила под локоть неизвестно откуда взявшаяся Джесси и пихнула в сторону лазарета.

– А что… – начала было я.

– Ты давай живее. Он тебя просит, тебя да Кента, а Кент-то уж поди бежит.

Джесси – девица рослая, плечистая. Она меня запросто в бараний рог скрутит и затащит, куда ей надо. Но я и так не противилась. Только кто это меня «просит»?

Я аж вздрогнула: свободных мест в лазарете вообще не было. А Джесси настойчиво толкала меня к одной из коек.

Возле этой койки стоял Молот.

А лежал на ней…

Я задохнулась от изумления. Но Джесси решительно пропихнула меня вперед, чтобы я встала напротив Молота, по другую сторону кровати. А сама склонилась над раненым и нежно положила ему руку на незабинтованное плечо.