Элита русской разведки. Дела этих людей составили бы честь любой разведке мира

В Париже Игнатьев рассказал о задании бывшему начальнику 2-го бюро Генштаба Франции полковнику Губэ. Тот ничего определенного не знал, однако пообещал попытаться воздействовать на цензуру, чтобы публикации на эту тему были запрещены во французской прессе. После этих подготовительных действий Игнатьев приступил собственно к расследованию.

Поиск источника слухов — дело чрезвычайно сложное. Повсюду Игнатьев и его люди натыкались на стену. На вопросы им отвечали: «Кое-кто так говорит», однако этот неуловимый «кое-кто» не имел ни лица, ни имени. Однако постепенно картина стала проясняться. Множество мелких штрихов указывали на то, что слухи имели источник в Голландии и Швейцарии. В «банковской столице» у Игнатьева было два десятка агентов, так что задача упрощалась. Полученная в конечном итоге информация вывела разведчиков на две крупные германошвейцарские газеты, однако столь солидные издания не могли сами выдумать такую важную информацию. Одна из этих газет была «Бернер Тагеблатт», официальный орган Швейцарского Федерального совета и одновременно германской миссии в Берне.

Два лучших сотрудника Игнатьева занялись поиском связей в этих газетах. В конце концов одному агенту удалось подружиться с редактором одной из газет — подружиться до такой степени, что тот позволил ему тайно присутствовать при встрече с неким германским дипломатом. Редактор перевел разговор на слухи о сепаратном мире и достаточно ловко вызвал немца на откровенность, так что дипломат долго и горячо доказывал ему необходимость убедить иностранное общественное мнение в достоверности этих слухов, намекая, что они идут из официального источника. Эти и другие сведения убедили Игнатьева в том, что слухи эти исходили из германского Генштаба или министерства иностранных дел. Свой доклад Игнатьев закончил словами немецкого дипломата, переданными ему агентом: «Нам не интересно знать, что русский император не хочет заключать сепаратный мир. Нам важно, чтобы верили этим слухам, которые ослабляют положение России и одновременно ее союзников. Вот то единственное, что нам нужно и что мы ожидаем от вас…»[49] — говорил он редактору газеты.

Выполнение задания императора заняло менее двух месяцев.

Итак, в конце 1916 года Игнатьев вернулся в Париж. Теперь он был начальником русского отделения Межсоюзнического бюро и «заведующим агентурой всех фронтов и армий». В первую очередь он решил провести рекогносцировку собственных агентурных организаций.

За время его отсутствия группа художника Швамберга развалилась окончательно. На грани исчезновения была и группа сербского офицера — впрочем, ни та ни другая так никогда толком и не работали. Зато «католическая» организация Костэляра, против ожидания, разрослась и окрепла.

Сеть Гартинга, составлявшая основу всей организации Игнатьева, пострадала от арестов. Он решил разделить ее на три группы, что и было сделано в течение первой половины 1917 года. Руководитель первой группы, имевший псевдоним «Борисов», был достаточно крупным деятелем, промышленником и журналистом, работавшим в Германии. «Пьер» занимался исключительно польскими делами и саботажем. Третья группа, «Малера», была организацией анархистов, которые имели агентов в германской армии и передавали ценные сведения — кстати, не зная, что работают для России.

Организация Лебедева также работала успешно. У нее была своя специфика. «Кроме сведений общего военного характера, — писал в докладной записке Игнатьев, — они вертятся в среде отпускных офицеров, следя за отправлением их на фронт, и таким образом добывают сведения. Один из осведомителей работает таким же образом в госпиталях. Эта группа имеет свой оборудованный центр на австро-швейцарской границе для переноса сведений»[50].

«Масонская» организация понесла тяжелую потерю — умер ее руководитель Л. А. Ратаев. С большим трудом Игнатьеву удалось наладить связи с агентами и продолжить дело. С каждым из людей Ратаева приходилось работать лично, ибо ни на что другое они не соглашались. Впрочем, люди это были со связями и хорошо осведомленные, так что дело того стоило.

Организация «Гаврилова» пережила крупный провал — два ее серьезных агента в Австро-Венгрии были расстреляны, один пропал без вести, несколько человек в Швейцарии арестовано. Впрочем, она оправилась на удивление быстро и теперь состояла из четырех агентурных групп, наблюдавших за железнодорожными линиями Германии, а также имевших объездных агентов в Западной Пруссии, Курляндии, Литве и Польше. В целом у нее было семь резидентов. Кроме названных, имелась так называемая «маленькая организация» в распоряжении «Пети», которая работала по опросу дезертиров.

В январе 1917 года Игнатьев получил приказ штаба Юго-Западного фронта — вести разведку против одной лишь Австро-Венгрии. Все организации, кроме последней, «Гаврилова», удалось переключить на решение только этой задачи. Последнюю же пришлось передать Западному фронту.