Элита русской разведки. Дела этих людей составили бы честь любой разведке мира

«В период войны благодаря источникам, приобретенным С. Лангом, резидентура имела доступ практически ко всем секретным документам английского военного кабинета, к переписке Черчилля с Рузвельтом и другими главами правительств, переписке министра иностранных дел Идена с послами в Москве, Вашингтоне, Стокгольме, Мадриде, Анкаре, Тегеране и министром-резидентом в Каире; информационным сводкам английской разведки и другим секретным документам. Ким Филби первым передал сведения о подготовке немцами операции «Цитадель» (наступление на Курской дуге).

Дешифровка английской разведкой немецких радиограмм, о которых стало известно Филби, а через него — нашему командованию, спасла жизнь десяткам тысяч наших воинов.

От него регулярно поступала информация о намерениях немецкого командования использовать на советско-германском фронте новую технику, а также о планах нацистов заключить сепаратный мир.

В послевоенные годы из этих же источников поступала надежная документальная информация о структуре, деятельности, кадрах и агентуре английской и американской спецслужб, о засылке на территорию СССР агентурных групп английской и американской разведок, в том числе о датах и местах их выбросок… О позиции правящих кругов США и Англии на сессиях Совета министров иностранных дел великих держав наше руководство узнавало раньше, чем руководители делегаций Англии и США.

При помощи «пятерки» разведка получила доступ к телеграфной переписке МИДа Англии со своими зарубежными представителями, а также к секретным материалам англичан по вопросам послевоенного урегулирования, о содержании англо-американских переговоров по проблемам создания атомного оружия, к документальным материалам о позиции США, Англии и НАТО по многим вопросам международной жизни. Достаточно сказать, что только К. Филби, Г. Берджес и Д. Маклин за 17 лет сотрудничества передали резидентуре, по неполным данным, свыше 20 тысяч листов документов по политическим, экономическим, военным и оперативным вопросам».

Все это было позже, когда Дейча-Ланга уже не было в живых. Но создал знаменитую, легендарную «пятерку» именно он.

И. ДОРОНИН

Иван Чичаев

О таких обычно говорят: человек-легенда. Судьба, а точнее Служба побросали его по миру: Тува и Сеул, Выборг и Таллин, Рига и Стокгольм, Лондон, Прага, Берлин. Когда полковника хоронили, товарищи-разведчики несли на подушечках пять орденов — Ленина, Красного Знамени, еще одного Красного Знамени, Красной Звезды, «Знак Почета», боевые медали. Первые сухие снежинки кружились и падали на красный бархат.

В этом кругу не принято говорить, за что именно та или иная награда. Есть общая, обтекаемая формула: «За плодотворную деятельность в разведке». А указы, как правило, закрытые. Что тогда — Президиума Верховного Совета СССР, что сейчас — Президента России. И все же я предположу, что свой первый орден Красного Знамени Иван Чичаев получил за операцию в Сеуле в 1927 году. К тому времени это была высшая награда нашей страны: орден Ленина появится только через три года, в 1930-м.

В августе 1927 года молодого чекиста Чичаева, за плечами которого были уже командировки в Монголию и зарубежную тогда Туву, назначили генеральным консулом в Сеул. Это была должность на виду, как говорят, — прикрытие. В Сеуле, столице Кореи, оккупированной японцами, Иван Андреевич Чичаев три года возглавлял резидентуру внешней разведки.

С деятельностью этой резидентуры (а также Харбинской) связан один из самых больших успехов советской разведки тех лет на Дальнем Востоке. Речь идет о документе, известном в истории как «меморандум Танаки», который через два десятка лет фигурировал на Токийском трибунале в качестве официального документа.

Генеральное консульство Советского Союза располагалось в центре Сеула, в одноэтажном особняке бывшей царской миссии. Особняк, окруженный тенистым парком, осаждали визитеры, всякого рода просители. С первого взгляда было видно, что их направляет чья-то рука. Так японская контрразведка решила блокировать консульство красной России.

Но Чичаеву удалось завербовать японского разведчика, которому был поручен официальный контакт с генконсульством Советского Союза. Исследователи называют этого человека по-разному: одни — Абэ, вторые — Отэ. Но и те и другие сходятся в одном: это был действительно агент экстра-класса.