Элизабет Тейлор

«Дело в том, что с Марией возникла проблема, из-за того, что наша семья распалась, ей пришлось бы возвратиться в Германию, все к тем же людям, — рассказывал Фишер спустя несколько дней. — Поэтому я нехотя дал согласие на то, чтобы она оставалась с Элизабет и Бертоном. И если ей с ними хорошо, что ж, я не возражаю, пусть он ее удочерит. Но я никому не позволю удочерить Лизу. Лиза для меня словно завещание Майка. И если у Элизабет не сложатся отношения с Бертоном, то всю кашу придется расхлебывать мне».

«Говнюк, вонючий говнюк!» — визжала Элизабет, когда ей передали слова Эдди. Она была готова его растерзать — сначала за то, что он тянул с разводом, затем за то, что оспаривал дележ имущества. После этого порвала с ним всякие отношения. Более того, она во всеуслышанье заявила, что брак с ним — величайшая ошибка в ее жизни. По ее словам, она его никогда не любила.

Элизабет клятвенно заверяла, что единственной причиной, толкнувшей ее на это замужество, стало то, что Фишер был лучшим другом Майка Тодда, а ей ужасно хотелось сохранить память о нем до конца своих дней. Элизабет заявила, что Эдди — не более чем жалкая карикатура на призрак ее покойного мужа. Позднее она расцветила эту историю, вставив в нее рассказ о том, что Майк Тодд предчувствовал свою близкую гибель и якобы попросил ее на тот случай, если с ним что-либо случится, выйти замуж ui Эдди, чтобы тот о ней заботился. По ее утверждениям, после смерти Тодда она пребывала в таком глубоком шоке, что пошла под венец с Эдди «только потому, что Майк попросил меня об этом».

Более того, Элизабет отреклась от Эдди как от приемного отца Марии и уверяла, что удочерила девочку одна. Несмотря на то, что данные судебных архивов и газетные колонки свидетельствуют об обратном, она упорно отрицала тот факт, что Фишер удочерил Лизу Тодд.

Элизабет словно вычеркнула из своей жизни четыре года жизни с Эдди Фишером. По ее словам, она оставалась духовно и эмоционально мертвой до тех пор, пока не встретилась во время съемок «Клеопатры» с Ричардом Бертоном, и лишь благодаря этой встрече заново вернулась к жизни.

«Он стал для меня принцем, который разбудил спящую красавицу», — заявила она.

«Элизабет наверняка хотелось бы вычеркнуть меня из своей жизни, словно меня и не существовало, — именно потому я навсегда останусь черным пятном на ее совести», — заявил Эдди годы спустя.

А в то время он также был вынужден терпеть от нее унижения, например, оспаривать в Мексике ее заявление о разводе. Суд вынес окончательное решение 6 марта 1964 года, в Пуэрто Валларта. Основанием для развода стал уход из семьи одного из супругов. В тот момент Элизабет находилась с Бертоном в Торонто, где он исполнял заглавную роль в «Гамлете».

«Мы поженимся, как и полагается, с раввином, как только для этого настанет благоприятный момент», — заявила она. Однако через девять дней парочка тайком чартерным рейсом улетела в Монреаль, где и состоялось их бракосочетание.

«Мне прекрасно запомнился этот день, — вспоминал Рональд Де Манн, парикмахер Элизабет. — Хотя было всего десять часов утра, Ричард уже успел как следует набраться, и Лиз умоляла меня, чтобы я заставил его что-нибудь съесть. «Нельзя, чтобы он пил на пустой желудок, — сказала она. — Никак не пойму, отчего он так нервничает. Мы ведь вот уже два года спим вместе». Через несколько часов триддативосьмилетний жених, пьяный, но все еще стоящий на ногах, поджидал на восьмом этаже отеля «Ритц-Карлтон» свою тридцатидвухлетнюю невесту. Принадлежащий к лону Пресвитерианской церкви валлиец и его перешедшая в иудаизм суженая должны были предстать перед священником-униатом, единственным служителем культа, которого им удалось найти, и который не стал возражать против четырех разводов, предшествовавших этому браку. На свое пятое за четырнадцать лет бракосочетание Элизабет нарядилась в ярко-желтое декольтированное шифоновое платье, украшенное брошью стоимосгьк в 150 тысяч долларов — той самой, которую Бертон подарил ей во время съемок «Клеопатры». На ее день рождения он преподнес ей ожерелье из бриллиантов и изумрудов, и вот теперь, в качестве свадебного подарка — такие же самые серьги.

Верная своей старой привычке, Элизабет и на это бракосочетание опоздала почти на час, отчего Бертон, не выдержав, взревел: «Разве эта толстая девка еще не пришла? Клянусь вам, она у меня опоздает к Страшному Суду!»

Наконец, Элизабет вплыла в комнату. Голову ее венчал дорогущий, за 600 долларов, итальянский шиньон, в который были вплетены римские гиацинты, ниспадавшие ей на спину. Элизабет была одна, без всяких сопровождающих. Родители прилетели к ней, но без детей. Шафером со стороны Бертона стал его чернокожий лакей Боб Уилсон. Церемония заняла десять минут, после чего жених громогласно объявил: «Мы с Элизабет Бертон очень, очень счастливы».

«О да, — отозвалась, Элизабет. — Я так счастлива, что вы просто мне не поверите. Мы будем вместе до конца наших дней».