Элизабет Тейлор

Все головы, как по команде, поворачивались в их сторону. А еще в реакции мужчин было нечто большее, нежели восхищение. Элизабет хотелось бы провоцировать подобную реакцию. Ради этого она красила ногти на руках и ногах алым лаком, обильно поливала себя туалетной водой, носила огромные серьги и наряжалась в пышные юбки и «крестьянские» блузки с глубоким вырезом. Она по-осиному перетягивала талию и всегда стояла прямо, выпячивая вперед грудь, словно предлагая миру два огромных кома свежевзбитых сливок.

«Мне постоянно приходилось следить за Элизабет, когда она наряжалась в эти свои съезжающие с плеча блузки, — вспоминала Анна Штраус. — Дело в том, что она сделала для себя открытие, какое внимание оказывают ей, когда она приходит в этих блузках, и, сделав это открытие, пустилась во все тяжкие. Элизабет с радостью делала из себя за ленчем объект всеобщего ухаживания, а в заключение, стянув пониже с плеч свою блузку, любила продефилировать через всю столовую — из конца в конец, — явно выставляя себя на всеобщее обозрение. Как только мне подворачивалась такая возможность, я тотчас подтягивала ей эти плечи повыше, но она, случалось, успевала ускользнуть от меня».

Чего, однако, нельзя сказать о Саре — та палец о палец не ударила, чтобы пресечь попытки дочери казаться старше своих лет. По правде говоря, она, наоборот, поощряла это стремление, раньше времени выталкивая дочь во взрослую жизнь.

«Я хорошо помню то время, когда Элизабет было всего тринадцать лет, и она отправилась в Вашингтон, чтобы вместе с миссис Трумэн в Белом Доме начать «Марш десяти центов», — вспоминает одна из ее знакомых. — Сара нарядила девочку в черное бархатное платье, белую шубку и нейлоновые чулки без шва. Разумеется, сама Сара красовалась в нарядах, более приличествующих инженю, но зато Элизабет у нее смотрелась скорее как девица легкого поведения, из числа тех, что играла Джоан Кроуфорд».

Подобно тепличному цветку, который искусственным образом заставляют раскрывать лепестки, Элизабет также расцвела до срока. К пятнадцати годам она оформилась в жгучую красотку, чья экзотическая внешность наводила на мысль о каких-то чувственных сладострастных тайнах. Писатель Дж. Д. Сэллинджер, увидев ее впервые, был сражен наповал:

«Она самое прекрасное создание из тех, что я когда-либо видел за всю мою жизнь», — произнес он.

Как-то раз Элизабет, нарядившись в одну из своих соблазнительных блузок, маясь бездельем, сидела в столовой за детским столиком, когда к ней подошел фотограф из какого-то журнала и поинтересовался, можно ли будет сделать ее снимки в купальном костюме. Элизабет повернулась к матери, чтобы узнать ее мнение.

«По-моему, это было бы просто чудесно», — отозвалась Сара и принялась уточнять детали сеанса фотосъемки на пляже. Элизабет позировала в белом закрытом купальнике, и фотограф нащелкал. около ста снимков, один другого лучше.

«У вас просто нет неудачных поз, — сообщил он ей. — Собственно говоря, вы самая прекрасная женщина из тех, что мне пришлось фотографировать, а я, можно сказать, перефотографировал всех красавиц мира».

«Ой, подумать только! — радостно заверещала Элизабет. — Ты слышала, мама? Ты слышала, что он сказал? Он сказал, что я самая...»

«Разумеется, мой ангел, я все слышала», — ответила Сара и поспешила повторить сказанное фотографом своей приятельнице Хедде Хоппер. На следующий день в газетной колонке мисс Хоппер появилось сообщение о том, что пятнадцатилетняя Элизабет Тейлор — первая в мире красавица.

Сара поддерживала постоянную связь со всеми ведущими голливудскими «золотыми перьями» того времени, но Хедда Хоппер пользовалась у нее особой симпатией — именно к ней она обращалась в первую очередь. (Незадолго до пятнадцатилетия дочери Сара приболела и была вынуждена написать мужу, умоляя его вернуться — почему бы им не попробовать восстановить былые отношения. Движимый чувством долга Фрэнсис Тейлор вернулся к постели больной супруги, дабы взбодрить ее и утешить, а затем согласился на примирение. На следующий день он прочитал обо всем этом в газете. Заголовок гласил: «Родители Элизабет Тейлор воссоединились» — и далее мелким шрифтом шла подпись — Хедда Хоппер).

Желая как следует нагреть руки на самой свежей розе в своем саду, «МГМ» забросила сей распустившийся цветок в картину «Свидание с Джуди» — слащавый мюзикл, задуманный как реклама для хорошенькой белокурой певички по имени Джейн Пауэлл. Элизабет получила в нем второстепенную роль красивой юной девушки из зажиточной семьи, однако не по годам избалованной и испорченной. То была роль «богатой девушки», которую за многие годы она еще доведет до совершенства.

По воспоминаниям Сары Тейлор, «Свидание с Джуди» стала той картиной, благодаря которой ее дочь из кинозвезды-ребенка превратилась в экранную соблазнительницу.

«Это было начало ее перевоплощения в объект всеобщего поклонения».