Элизабет Тейлор

Одним из самых выгодных коммерческих контрактов стало соглашение с фирмой «Дьэлл, Слоун и Пирс» за книжку «Нибблз и я». За свой первый писательский труд во славу ее дрессированного бурундучка Нибблза. Элизабет получила гонорар в размере тысячи долларов. Книжка объемом в 77 рукописных страниц с «иллюстрациями автора» была отправлена «Дорогому господину редактору». В письме, написанном Элизабет на имя издателя, сразу чувствовалась направляющая рука отдела по связям с прессой. Одна дама в студии сказала, что, по ее мнению, не стоит все это перепечатывать на машинке, потому что вам скорее понравится все так, как есть, от руки.

Сначала была Лэсси, затем Пай и вот теперь Нибблз. Эта книга явилась заключительным штрихом в созданном студией портрете Элизабет Тейлор, изображавшем ее этаким юным воплощением Франциска Ассизского в юбке. Пресс-отдел разослал по редакциям журналов ее фотографии в окружении четвероногих питомцев — золотого ретривера (Лабрадора), коккер-спаниеля, черного кота по имени Джиперс-Криперс, лошади, восьмерых бурундуков и белки. Как и следовало ожидать, следующей картиной Элизабет стала лента «Мужество Лэсси», в которой ее имя стояло первым, оттеснив знаменитую колли на вторую строку. Тем не менее, многие критики по-прежнему отдавали предпочтение собаке. Вот, например, что писала «Нью-Йорк Геральд Трибьюн»: «Лэсси достойна самых высоких наград за актерское мастерство».

Эта картина была выпущена на экраны в 1946 году, вошедшем в историю как год, когда кинотеатры посетило самое большое число зрителей. Для тысяч ветеранов, возвращавшихся домой с войны, полных больших надежд, но без гроша в кармане, кино было самым доступным видом развлечений. Молодые солдаты и их жены валом валили на фильмы с участием таких кумиров, как Вэн Джонсон, Гари Купер, Боб Хоуп, Хэмфри Богарт, Грир Гарсон, Бетти Грейбл, Рой Роджерс, Бинг Кросби, Ингрид Бергман и Маргарет О'Брайен — десяти самых знаменитых звезд большого экрана.

Война не затронула Элизабет, пройдя стороной. Ее отец был слишком стар, чтобы быть призванным в армию, а брат — слишком молод. Единственным человеком из ее знакомых, кто служил в армии, был Микки Руни. Живя на Элм-Стрит в Беверли-Хиллз и посещая школу с единственной классной комнатой, расположенной тут же на «МГМ», Элизабет практически не сталкивалась с суровой реальностью окружающего мира. И хотя ей было уже тринадцать, когда умер Рузвельт, смерть президента ее почти не затронула — частично это объясняется тем, что родители девочки, являясь закоренелыми республиканцами, остались совершенно безучастны к общенациональной скорби.

Преемник Рузвельта тоже не произвел на них особого впечатления.

«Господи, да он же всего лишь торговец, галантерейщик», — заявила Сара своим знакомым, когда Гарри Трумэн вступил в должность. Однако она живо позабыла о своей нелюбви к новому президенту, когда в январе 1946 года ее пригласили сопровождать дочь в Белый Дом для участия в радиотрансляции вместе с Бесс Трумэн. Элизабет позже сказала матери, что президент Трумэн внешне почти копия Луиса Б. Майера, главы «МГМ».

Единственным ярким воспоминанием военных лет стало для Элизабет празднование победы над Японией. Однако эти воспоминания связаны не столько с массовым ликованием по поводу окончания войны, сколько с ее собственным восприятием себя как новоявленной кинозвезды.

«Для нас было такой неожиданностью, что посреди всего этого шумного праздника толпы людей узнавали во мне Велвет и просили автограф, — сказала в то время Элизабет. — Я ощущала себя ужасно счастливой, но от всего этого шума была как во сне».

Подобные моменты приподнятого настроения вскоре начали сменяться периодами подавленности и уныния, когда Элизабет заявляла, что больна, и по нескольку дней подряд не вставала с постели. Студия предпочла считать эти перерывы простоями, а не днями болезни, и поэтому Элизабет продолжала получать зарплату — а вместе с ней и Сара.

Первая хворь юной звезды, по всей видимости, явилась реакцией на перемены в семье, которые она в силу своего юного возраста не могла понять до конца. Эти перемены начались с того момента, когда Элизабет «одолжили» студии «Уорнер Бразерс» для участия в картине «Жизнь с отцом». Съемки этой ленты заняли пять месяцев. К середине этого времени Сара успела по уши влюбиться в режиссера картины, Майкла Кертиса, пятидесятивосьмилетнего венгра, который вошел в историю кинематографа главным образом как создатель «Касабланки» и первооткрыватель таланта Дорис Дей. Для похотливого Кертиса пятидесятилетняя мать Элизабет была лишь очередным мимолетным увлечением, которое закончилось одновременно со съемками фильма. Однако уже этот скоротечный роман на какое-то время разбил супружеские узы Тейлоров. Осенью Фрэнсис вместе с сыном уехал в Висконсин к своему дяде Говарду Янгу. Элизабет осталась в Голливуде с матерью.