Элизабет Тейлор

Закончив съемки в Италии, Бертоны вылетели в Пуэрто-Валларта, где отпраздновали сорок второй день рождения Элизабет, затем Элизабет в сопровождении сиделки, которая была приставлена к ней после операции, выехала вместе с Ричардом в Оровилль, Штат Калифорния, где Ричард начал работу над фильмом «Один из клана» с участием Ли Марвин. Однако к моменту их прибытия на место съемок вновь возродившуюся страсть Ричарда к жене снова вытеснил алкоголь. Он пил отчаянно и беспробудно — заливал в себя целые бокалы водка-мартини перед завтраком, после чего весь день ходил с налитыми кровью глазами и трясущимися руками. Элизабет тоже прикладывалась к рюмке, начиная каждый день с бутылки шампанского, и к тому времени, как ей становилось хорошо, Бертон уже впадал в беспамятство.

Как результат, не заставили себя ждать скандалы.

«Любая женщина пытается подчинить себе мужчину, — поясняла Элизабет. — Она постарается сделать так, чтобы это ей сошло с рук. Но в действительности, в глубине души, она сама жаждет подчинения... Она хочет, чтобы мужчина владел ею. А еще ей хочется на него опереться. Ведь если так и случится, все пойдет наперекосяк, как неправильно взятый аккорд. Она надеется, что все пройдет, что мужчина все это переживет. Но этого не происходит, и она начинает над ним подшучивать. Опять-таки, в том случае если ничего не случается, она продолжает его донимать — до тех пор, пока он не перестает ее слушать. И в этот момент она озлобляется, а он становится глух ко всему. В конце концов, между ними пропадает всякое взаимопонимание, и они становятся чужими».

Именно так и обстояли дела в сумасшедшем браке Элизабет и Ричарда. Сорокавосьмилетний муж, вечно пьяный и плохо отдающий отчет в своих поступках, публично унижал собственную жену — например, он подарил восемнадцатилетней официантке, с которой, как поговаривали, у него был роман, кольцо с рубином и бриллиантами.

«Милое очаровательное дитя, — заявил Бертон. — Она чем-то напоминает мне мою старшую дочь, Кейт».

Когда же Ричард велел директору подыскать для этой девушки роль в его картине, Элизабет хлопнула дверью. Ей, наконец, стало ясно, что истинная угроза их браку заключается вовсе не в молоденьких женщинах, а во всеобъемлющей любви Бертона к собственным страданиям.

«Ричард был больной человек, — вспоминал режиссер Теренс Янг. — Когда мне стало ясно, как далеко он зашел, я всем сказал, что нам пора закруглиться со съемками». Ему приходилось прилагать неимоверные усилия, он буквально выдавливал из себя слова... Я пригласил к нему врача, и тот сказал: «Этот человек одной ногой стоит в могиле. Через три недели он отправится на тот свет».

Ричарда, у которого поднялась температура, доставили на скорой помощи в госпиталь св. Иоанна в Санта-Монике. У него обнаружили больные почки, грипп и трахеобронхит. Ему в срочном порядке сделали переливание крови и начали проводить детоксикацию. Через несколько недель, одурманенный действием транквилизаторов, Бертон вышел из больницы. Он передвигался, опираясь на двух телохранителей. Его лицо, по словам одного из очевидцев, «прекрасное и отмеченное печатью порока», было бледным и осунувшимся, а седые волосы придавали ему трогательный вид убеленного сединами старца. Бертон утверждал, что цирроза печени у него нет и в помине, однако был согласен с тем, что пить ему больше не следует.

«Я едва не погубил самого себя, — сказал он. — Я больше не хочу мучиться головными болями, судорогами и ужасным чувством похмелья. Никогда больше, никогда... Я не алкоголик, но я из тех пьющих людей, кому мало одного мартини перед ленчем. Вместо одной порции мне требуется тридцать два мартини, а потом за ленчем еще семь бутылок вина, а когда официант приносит мне «Реми Мартэн», я говорю: «Не уносите бутылку». Но теперь этому положен конец. Подобное больше никогда не повторится».

Это обещание, как и все предыдущие, уже мало что значило для Элизабет. Она дала распоряжение своему адвокату подать в Швейцарии на развод, по причине несходства характеров, а сама вернулась в объятья торговца подержанными автомобилями.

Через несколько дней, 26 июня 1973 года, она оставила его на пару часов, чтобы войти под своды суда в горнолыжном курортном городке Заанен, что возле Гштаада, для получения развода со своим пятым мужем. Бертон прислал из Нью-Йорка медицинскую справку, в которой говорилось, что болезнь воспрепятствовала его личному присутствию на судебном заседании — повторив то, что Ники Хилтон сделал двадцатью шестью годами ранее. И вот теперь, в возрасте сорока двух лет, Элизабет, не раз побывавшая замужем и прошедшая через три развода, уже лучше владела своими эмоциями, нежели в ту минуту, когда она в первый раз переступила порог суда. Но все-таки она была вынуждена надеть солнечные очки, чтобы скрыть слезы.

«Верно ли то, что совместная жизнь с мужем стала для вас просто невыносимой?» — задал вопрос судья.

«Да, — отвечала Элизабет. — Жизнь с Ричардом стала невыносимой».

«Почему период примирения оказался бесплодным?»