Элизабет Тейлор

«Я прилетел к дядюшке Говарду прямо из Кореи, — вспоминал Гленн Дэвис. — На мне была форма — и, пожалуй, больше ничего. У меня с собой не было гражданской одежды, да и с деньгами было тоже не густо».

Тем не менее, Гленн привез невесте в качестве подарка к дню рождения ожерелье из шестидесяти девяти жемчужин плюс кольцо с рубинами и бриллиантами — миниатюрную копию его вест-пойнтовского кольца. Этот подарок в синем бархатном футляре он намеревался преподнести Элизабет перед официальным объявлением их помолвки. Жемчуга она успела получить, но вот кольцо ей так и не досталось.

«До этого просто не дошло, — рассказывал Дэвис. — Она начала встречаться с этим толстосумом Поли, и чего уж кривить душой, он, в отличие от меня, мог раскошелиться на что угодно. Этот тип просто не знал, куда ему девать деньги. Когда я прилетел домой, он устроил для нас вечеринку. Я прожил там неделю или дней десять, чувствуя себя бедным родственником, а затем решил, что с меня хватит. «Провались все пропадом», — сказал я себе и улетел. Нельзя сказать, что в то время у меня вообще не было гроша за душой — я получил двадцать тысяч долларов за главную роль в ленте «Дух Вест-Пойнта», — но куда мне было тягаться с этим толстосумом Поли и его миллионами. Семья Лиз вообще не имела никаких денег, и это не давало ее мамаше покоя. Чего тогда удивляться, что Сара вцепилась в этого Поли».

Честолюбивой матери также хотелось, во что бы то ни стало, соблюсти приличия, и именно здесь молодой лейтенант совершил самую непростительную ошибку.

«Гленн заявился на официальный обед к Говарду Янгу в спортивной майке и армейских брюках, — вспоминал Фрэнк Фаррел. — Для Сары это стало последней каплей, переполнившей чашу терпения. Разумеется, она не из тех, кто постоянно говорит о хороших манерах. Самым главным пунктиком в жизни является Христианское Познание и ее хронические запоры, и то и другое она может обсуждать бесконечно».

Гленн Дэвис покинул Флориду, увозя с собой обручальное кольцо, которое он купил для Элизабет, оставив ей золотой футбольный мячик, который она проносила целых семь месяцев.

«Как мне кажется, я просто обязана его вернуть, — заявила Элизабет репортеру. — Но Гленн сказал, что я могу оставить его себе».

Кроме того, Элизабет оставила себе ожерелье из шестидесяти девяти искусственно выращенных и подобранных по размеру жемчужин.

«Лиз позвонила мне через несколько недель и попросила: «Будь добр, сделай мне последнее одолжение. Пойдем со мной на вручение «Оскаров», — вспоминал Дэвис. — Но я не стал продолжать свои ухаживания. После этого мы больше не встречались».

Вскоре после церемонии вручения наград, пресс-отдел «МГМ» выступил с заявлением о том, что всеамериканский герой футбола и самая красивая в мире девушка-подросток расстались.

«Какое-то время после этого я довольно сильно переживал, — вспоминал Гленн Дэвис. — Но теперь я рад, что не женился на ней».

Фрэнсису Тейлору тоже было как-то не по себе. «Нам казалось, что в шестнадцать лет выходить замуж довольно рановато, но мы не хотели становиться у них поперек дороги, — сказал он. — Какой смысл было давить на нее родительским авторитетом, тем более что парень был просто замечательный».

Элизабет тоже чувствовала себя не в своей тарелке, но по другим причинам. Она оказалась загнанной в угол той лавиной язвительных заметок, которая последовала за ее разрывом с Дэвисом.

«Может быть, было бы лучше, влюбись я в какого-нибудь официанта, или кого-нибудь еще. Такой роман не наделал бы особого шума».

Сара весьма мудро отреагировала на этот внезапный поток отрицательных отзывов. Она позвонила Луэлле Парсонс, чтобы спросить ее совета. Во время разговора с голливудской журналисткой Сара не забыла упомянуть о том, как Элизабет в дождливые дни готовит на кухне домашнюю помадку или же, каждый вечер, опустившись на колени, читает на ночь молитву.

Сказать по правде, Сара была рада этому разрыву, поскольку, устранив преграду в лице Гленна Дэвиса, Элизабет теперь могла целиком сосредоточиться на богатом парне Билле Поли, чья влиятельная семья имела яхту, особняк с прислугой и бассейн. Поли-младший показался Саре более достойной партией для дочери, чем молодой армейский офицер.

«Биллу было двадцать восемь, а Элизабет только семнадцать, — рассказывала Сара. — Где он только не побывал! Он был высок, темноволос, хорош собой. А его темно-голубые глаза — ну точь-в-точь как у Элизабет. Он очаровал ее — да что там, очаровал всех нас — своими рассказами об Индии, Китае, Южной Америке».