Элизабет Тейлор

Церемония открылась звуками органа, вслед за чем актриса студии «МГМ» Мери Джейн Смит исполнила «Аве Мария». Во время последнего куплета подневестницы двинулись вдоль застеленного желтым ковром прохода. За ними последовала главная подневестница в платье из зеленого органди. Завершала процессию невеста под руку с отцом. Церемония венчания продолжалась двадцать минут, после чего двадцатитрехлетнего жениха и восемнадцатилетнюю невесту объявили мужем и женой. Ники запечатлел на губах Элизабет поцелуй, который, как заметил один из гостей, «несколько затянулся». Однако Элизабет целовалась с мужем до тех пор, пока по скамьям не пробежал легкий смешок. Наконец, священник вынужден был наклониться к ним и шепнуть на ушко: «По-моему, этого достаточно, милочка». Смутившись, Ники повел невесту к выходу. Элизабет остановилась, чтобы обнять родителей, а затем под руку с мужем вышла из церкви. В дверях она повернулась к мужу и, закрыв глаза, прошептала: «Поцелуй меня, Ники. Ну пожалуйста, поцелуй». Зеваки, заполонившие бульвар Санта-Моника, принялись бурно выражать одобрение этой публичной демонстрации чувств, и полиции стоило немалых усилий, чтобы сдержать напор толпы, пока молодожены шли к лимузину, который должен был отвезти их на организованный «МГМ» прием. Элизабет наклонилась вперед, чтобы помахать на прощанье поклонникам, а затем повернулась, чтобы снова расцеловать мужа.

В вестибюле нежно играли скрипки. Казалось, будто приглашенные выстроились бесконечной чередой из шестисот человек, жаждущих поцеловать невесту и поздравить жениха. «Я так счастлива, — повторяла Лиз. — Я так счастлива». Ники переминался с ноги на ногу, пока они с Элизабет на протяжении двух часов раскланивались с гостями, прежде чем приступить к разрезанию свадебного торта. К этому времени ледяная статуя целующихся голубков высотой в четыре фута успела растаять, а бутерброды с анчоусами порядком промокли. Однако благодаря шампанскому невеста лучилась счастьем.

Завидев Хедду Хоппер, она еще сильнее вцепилась в мужа и прошептала: «Я так рада, что дождалась Ники!» Пройдя через зал, она обняла Луэллу Парсонс, заявив при этом: «Я едва не расплакалась от счастья, когда нас объявили мужем и женой». С этими словами она подбросила в воздух свой букет, а сама побежала наверх, чтобы переодеться в голубой габардиновый костюм, сшитый для нее Эдит Хед. Вскоре она снова предстала перед фотографами, позируя под дождем из риса и конфетти.

Баррон Хилтон проводил брата и его невесту до машины. Перед тем как тронуться в путь, Элизабет быстро поцеловала мать и сказала:

«Мама! Мы с Ником теперь будем вместе до конца наших дней».

ГЛАВА 6

Когда «Куин Мери» 24 мая 1950 года взяла курс через Атлантику, на ее борту находились Герцог и Герцогиня Виндзорские. Как, впрочем, и мистер Конрад Николсон Хилтон-младший с супругой. Королевская чета выразила настоятельное желание познакомиться со знаменитыми молодоженами и послала им записку с приглашением на обед.

«Это был день отплытия, — вспоминает бывший служащий компании «Кьюнард». — Бедный Ники был совершенно неискушен в вопросах этикета. Он вызвал меня, чтобы спросить, надо ли переодеваться к обеду.

Мы всегда считали, что нашим пассажирам хорошо известно, что в первый и последний вечер плаванья от них не требуется никакого «переодевания», ведь в первый вечер камердинер, как правило, занят распаковкой вещей, а в последний совершенно измучен и издерган, снова упаковывая чемоданы.

Для меня явилось величайшей неожиданностью, что Ники Хилтон, наследник отелей, проявил такую вопиющую неосведомленность, — продолжал свой рассказ служащий «Кьюнарда». — И я совершенно оторопел, когда увидел Элизабет Тейлор. Я отказывался верить собственным глазам. Она оказалась такой волосатой, в особенности руки — ну вылитая обезьяна!»

Куда бы ни пошла Элизабет Тейлор, повсюду ей вслед поворачивались головы и собирались толпы.

«Даже на корабле народ преследовал ее по пятам, умоляя дать автограф, едва не сбивая при этом с ног бедного Ники, — вспоминает Мелисса Вессон, которая в то же самое время проводила свой медовый месяц. — Вскоре он уже еле сдерживал свое раздражение. Да и она тоже. В конце концов медовый месяц обернулся для них сущим адом».

Хилтоны и Вессоны проводили медовый месяц в Монте-Карло, Канне и Антибе. Где бы они не появлялись, вокруг Элизабет тотчас собиралась толпа людей, умолявших дать автограф или сфотографироваться. Верная эмгеэмовским традициям, она не желала отказывать своим поклонникам — терпеливо позировала перед объективом или же по два часа кряду раздавала автографы.

«Ники все это бесило, — вспоминает миссис Вессон. — Он с каждой минутой все сильнее выходил из себя. Лиз же, которая в нем души не чаяла — видит бог, она была от него просто без ума, — не могла понять, отчего он злится, и сильно обижалась. Она, бывало, начинала плакать: «Ну почему он все так воспринимает? Ведь когда мы поженились, он же знал, что я знаменитая кинозвезда. Он знал, что я Элизабет Тейлор. Ну почему он сейчас так злится?»