Элизабет Тейлор. Жизнь, рассказанная ею самой

Мое положение было непонятным – ни Ричард, ни я не разведены, Сибилл и Эдди тянули с оформлением документов, каждый выторговывая себе побольше. Ехать в далекую Пуэрто-Вальярта следом за любовником почти наверняка означало дать повод для слухов и насмешек, не ехать столь же вероятно означало потерять Ричарда. Бартон пока еще не понял, что я его судьба, а потому вполне мог вильнуть налево или вернуться к своей Сибилл.

Сибилл умница, она сумела пережить развод с Ричардом и даже преуспела не меньше бывшего мужа, открыв популярный в Нью-Йорке клуб, где бывали знаменитости. Ты должен знать этот клуб – «Артур». Хотя, о чем я, откуда же тебе знать клуб шестидесятых? Но, поверь, там действительно бывали многие звезды, конечно, кроме меня. Я ничего не говорила против Сибилл и никогда не порочила ее, если она отпустила Ричарда сразу и пожелала того, мы вообще могли бы стать подругами. Боюсь только, это пришлось бы не по вкусу самому Ричарду, разве только все осталось бы как раньше – Сибилл мудрая жена, смотревшая на его похождения сквозь пальцы, а я столь же мудрая любовница, знавшая свое время и место.

Не знаю, как Сибилл, возможно, она и была согласна на такое положение дел, но я-то нет! Я никогда не делила своих мужчин с кем-то, даже с их женами, с любовницами тем более. Майкл Уайлдинг был вынужден бросить не только супругу, но и блистательную Марлен Дитрих, чтобы стать моим мужем. Фишер оставил Дебби. И я не собиралась делить с женой или любовницами Ричарда Бартона и отдавать его тоже не собиралась. Оставалось найти выход из положения, не ставя себя в унизительное положение.

Только я знаю, каких нервов и сил стоило мне тоже отправиться в Мексику. Сначала я решила потребовать от Ричарда отказаться от съемок, но потом посмеялась над собой, знаешь, всегда лучше посмеяться самой, чем над тобой это сделают другие. Мне ли бояться какой-то там старушки Авы Гарднер? Да стоит царственной Элизабет появиться рядом с площадкой, как все просто забудут и о Гарднер, и о съемках! Уж я постараюсь выглядеть на все сто! В общем, передумано было много.

Даже Ричард подивился моему согласию:

– Ты поедешь в Мексику?

– Почему нет, я не была в Мексике. К тому же так приятно просто ничего не делать. Могу я позволить себе это хоть иногда?

– А дети?

– Ты сам твердишь, что мальчишкам лучше в закрытом учебном заведении, чем мотаться с нами по свету. Мария пока побудет в госпитале, а ко времени операции я приеду в Париж. А Лиз возьмем с собой, пусть погреется на солнышке.

Вообще, ситуация складывалась весьма пикантная. Ни Ричард, ни я еще не были официально разведены, Сибилл просто выжидала, когда я надоем Бартону или он свяжется с кем-то другим, менее настойчивым. А Эдди не давал мне развод, пытаясь выторговать себе всего побольше. Если бы он просто попросил, я бы многое отдала и на многое согласилась, но Фишер требовал, в ответ Элизабет Тейлор просто не могла не упереться рогом.

Сожительство!.. О, это лакомый кусочек для публики и журналистов!

Знаешь, Майкл, это сейчас всем наплевать, кто с кем и как живет, можно заключить однополый брак или жить шведской семьей, можно устроить целый гарем из любовниц или любовников, а тогда добропорядочных зрителей шокировал факт, что двое официально не разведенных людей посмели жить семьей и (самое страшное) не скрывать этого!

Вспомнила смешной случай. В Голливуде существовала должность… ни за что не поверишь какая – инспектора по бюстам! Так и слышу твое хихиканье. Можешь смеяться сколько угодно, но однажды этот инспектор на съемках подошел ко мне (это было в «Кошке на раскаленной крыше»), деловито заглянул в декольте, вернее, даже не заглянул, а обстоятельно изучил его вблизи и сверху (я невысокого роста, он длиннющий) и потребовал уменьшить вырез. Пришлось срочно заколоть платье брошью.

Убедившись, что этот ханжа исчез с площадки, я брошь тут же отстегнула, но не тут-то было, инспектор оказался опытным, и почти сразу появился на краю площадки снова.

Как только прервали сцену, я подошла к нему и, почти прижимаясь бюстом, прошептала, заглянув в глаза:

– Брошь колет грудь, видите, здесь даже была капелька крови. Вот здесь, – я приподняла грудь. Этот жест вызвал бурный прилив краски к бледному лицу должностного ханжи, он чуть отстранился, но я продолжала наступать бюстом. – Может, вы разрешите оставить так, я постараюсь отворачиваться от камеры и не наклоняться.

Добившись от инспектора невнятного бормотания, которое сочла нужным принять за согласие, я чмокнула его в щеку:

– Вы прелесть и совсем не ханжа!

И тут же снова вогнала бедолагу в краску, наклонившись так, что грудь едва вообще не вывалилась наружу. Обычно я так не поступаю, но здесь делала нарочно. Группа замерла в предвкушении скандала. Теперь лицо инспектора начало покрываться пятнами от возмущения, но взорваться он не успел. Выпрямившись, я снова оказалась к нему вплотную.

– Но ведь вне съемочной площадки можно? Я имею в виду наклоняться? – И, не дожидаясь его согласия, снова чмокнула в щеку: – Спасибо, вы очень добры.