Елизавета Алексеевна: Тихая императрица

Ольга Жеребцова, родная сестра Платона Зубова, красавица и пылкая авантюристка, была любовницей английского посла Уитворта и за несколько дней до переворота уехала в Берлин, чтобы подготовить почву для бегства братьев, если заговор не удастся...

Здесь и собирались все вовлечённые в планы Палена.

Но графу нужен был ещё один человек, такой же хладнокровный мастер интриг и самых недозволенных методов, как и сам Пален, — Бенигсен.

Единственный заступник императора, верный ему человек, Растопчин был выслан из столицы. Он написал великому князю записку, в которой предупредил его о коварстве заговорщиков.

Но Александр уже дал согласие на регентство — Пален под честным словом заверил его, что жизнь Павлу будет сохранена.

Полгода потребовалось заговорщикам, чтобы получить это согласие.

И только Пален придумал уловку, которая разрешила сомнения великого князя: он открыл Павлу, что существует заговор, во главе которого стоят императрица, оба великих князя, и получил от него приказ, собственноручно подписанный, о заключении сыновей в крепость, а жены — в монастырь.

Числа не было. Пален убедил императора в том, что пустит в ход этот документ, когда установит всех заговорщиков.

Увидев подпись отца под этим документом, Александр сдался.

Теперь Палену необходимо было найти исполнителя всех своих замыслов.

Он знал Бенигсена как храброго, отважного генерала, не дрогнувшей рукой могущего заколоть кого угодно и где угодно. Этот ганноверец, уволенный от службы, также попал в число тех прощённых и приглашённых в столицу лиц, которым Павел дозволил явиться на свою аудиенцию. Но Бенигсен спокойно жил в своём литовском имении и не собирался приезжать в Петербург. Пален засыпал генерала письмами с просьбами, а то И угрозами поскорее прибыть в столицу.

Бенигсен не ждал ничего хорошего от этой поездки, как человек умный и прозорливый, он понимал, что лишь первые явившиеся после указа лица найдут себе в столице пристанище и службу, а остальные так и останутся без мест, без денег и всяких средств к существованию.

Но Пален так просил генерала, что Бенигсену пришлось поторопиться.

Он приехал, и поначалу император принял его хорошо и даже обещал службу, но поток прибывающих в столицу обиженных всё увеличивался, и Павел перестал принимать всех, а потом начал просто гнать их из Петербурга. Целая буря поднялась в столице: обиженных дважды было столько, что на улицах открыто раздавались голоса ропота.

Всё это было на руку Палену — задуманная им интрига развивалась полным ходом.

Заполучив Бенигсена, Пален поручил ему руководство самой главной частью плана — захватом императора...

А в самом начале декабря восьмисотого года началась широкая вербовка гвардейских офицеров. Обеды и пирушки следовали одна за другой, особенно хлебосольные столы накрывались для офицеров в салоне Ольги Жеребцовой.

Пален не появлялся почти нигде, но везде убеждали недовольных и обиженных десятки его агентов.

Даже бывший полковник Хитрово, умный и циничный, начал устраивать пирушки и рауты для особо избранных лиц вблизи самого Михайловского замка. На этих сборищах бывал и Константин, младший сын Павла...

Теперь на стороне Палена были уже командир Семёновского полка Депрерадович и шеф кавалергардского полка Уваров. Правда, вербуя офицеров, никто не говорил, для чего всё это затевается, но отбирали раздосадованных, обиженных императором, пострадавших от его вспыльчивости и жестокости.

Действуя скрытно, Пален старался держать в своих руках все нити.

Но, видимо, что-то носилось в воздухе, что-то такое, что намекало на опасность. И Павел, человек мнительный и мистический, тоже чувствовал это.

Он завёл дружеский разговор с Кутайсовым, старым слугой, которому доверял больше, чем кому бы то ни было. Он воспитал этого турчонка, возвёл его в чины и звания и даже не подозревал, что коварный раб может предать его.

Кутайсов уверил императора, что всё это пустые слухи, что никто ничего не затевает, что это просто очередной донос, сплетня, каких уже много было на его веку.

И всё-таки Павел боялся, уже не ходил в церковь через наружные комнаты, сменил повара и кухарку, боясь быть отравленным, и постоянно приказывал Палену удвоить стражу, полицию...

Неожиданно весь город поразил торжественный почётный приём тринадцатилетнего принца Вюртембергского, младшего брата Марии Фёдоровны.

На этом приёме Павел сказал воспитателю принца генералу Дибичу, что собирается сделать нечто такое, что всех удивит, всем заткнёт рты и утрёт носы.

Кутайсов пытался выяснить, что задумал император.

Павел ответил ему:

— Подожди пять дней, и ты увидишь великие дела.

Только впоследствии выяснилось, что Павел предполагал выдать за принца Вюртембергского свою дочь Екатерину и сделать его наследником русского престола.

Но он не дожил до этого.

У Палена всё было готово. Оставалось лишь назначить самый день переворота.

И вдруг Павел перестал принимать Палена, а его жене, прибывшей ко дворцу в роскошной карете, приказал ехать к себе домой и не показываться в Михайловском замке.