Елизавета и Маргарет. Частная жизнь сестер Виндзор

Владелец журнала, друг и работодатель Джослин Стивенс послал Тони язвительное поздравление, где говорилось: «Более провального задания у тебя еще не было»¹⁶. Он, как и многие другие, включая отца Тони, полагал, что энергичный и талантливый фотограф никогда не втиснется в жесткие королевские рамки. Многочисленные представители королевских домов Европы выражали несогласие с помолвкой, удивляясь тому, что Маргарет выбрала в мужья человека без титула, а не кого-то из своих. Во время обеда с Мариной, герцогиней Кентской, и принцессой Александрой Ноэль Кауард заметил, что они «недовольны помолвкой принцессы Маргарет. Я почувствовал явный froideur (холодок), когда упомянул об этом»¹⁷. Ничего удивительного, ведь принцесса Марина безапелляционно заявляла, что родословная и титул имеют большое значение. И так полагали многие королевские дома Европы. Одно за другим все свадебные приглашения отклонялись европейскими королевскими семьями под разными надуманными предлогами, чаще всего со ссылкой на якобы уже занятые даты. Единственной, кто принял приглашение, оказалась королева Ингрид Датская, мать которой была британской принцессой¹⁸.

Люди с улицы думали по-другому. Они одобряли неглупого и способного жениха. Его профессиональные качества стали ответом критикам, которые жаловались, что королевский двор отстал от жизни, особенно в отношении искусства и моды. В марте, вскоре после помолвки, пара посетила оперу вместе с королевой-матерью под аплодисменты вставших при их появлении зрителей. Королева и королева-мать по-разному приняли новость. По мнению одного друга, им «очень нравился [Тони]», и они весьма удивлялись, что Маргарет удалось найти человека, который был готов мириться с ее капризным характером¹⁹. Обаятельный Тони обладал хорошими манерами, имел жизнерадостный нрав и относился с глубоким и неизменным почтением к королевскому протоколу. Он высказывал глубочайшую преданность королевской семье, особенно королеве, которая всегда ценила его такт и лояльность. Если по радио передавали национальный гимн, он, по словам его подруги и в прошлом любовницы Виктории Чарльтон, бросал все и становился по стойке «смирно». Она вспоминала: «Он считал королеву самой замечательной женщиной на свете. Удивительно, но у него сложились хорошие отношения и с Филиппом»²⁰.

Его безусловная лояльность шла параллельно с тайной, довольно разгульной жизнью. Королева и его невеста ужаснулись бы, узнав, что за несколько месяцев до свадьбы Камилла Фрай, жена его шафера, забеременела от Тони. С самых первых дней он обманывал доверие будущей жены, развлекаясь вместе с другом-бисексуалом Джереми Фраем и его эмансипированной женой Камиллой. Во время одного из таких уикендов в алкогольном и наркотическом угаре была зачата дочь Камиллы, Полли. В конце концов выяснилось отцовство Тони. Как кратко выразился один их близкий друг, «это была чертовски неплохая заварушка»²¹.

Об этом случае знали только несколько посвященных. Фотограф отрицал свое отцовство до тех пор, пока в 2004 году тест на ДНК безоговорочно не подтвердил его. А вот об осуждении и штрафе Фрая в 1952 году за приставание к мужчине с «непристойными целями» узнала гораздо большая аудитория. Он отказался от роли шафера на свадьбе, сославшись на рецидив желтухи. Среди кандидатов на поспешную замену мелькало имя Джереми Торпа, члена парламента от Девона и будущего лидера Либеральной партии. Местной полиции поручили осторожно проверить его прошлое. Начальник полиции Девона подполковник Ранульф «Жирный» Бэкон отметил в рапорте, что Торп был гомосексуалистом. Вообще Торп лелеял смелые мечты – жениться на принцессе и соблазнить ее мужа, о чем он писал другу на бланке открытки Палаты общин²². Вместо него в последнюю минуту обязанности шафера взял на себя еще один друг, доктор Роджер Джиллиатт. (Торпа много лет спустя привлекут к уголовному суду в Олд Бейли по обвинению в тайном сговоре и подстрекательстве к убийству его бывшего любовника, манекенщика Нормана Скотта. Вместе с соучастниками его оправдали.)

Когда до знаменательного события оставались считаные недели, началась череда предсвадебных вечеринок. Одну из них организовали бывший бойфренд и кавалер Маргарет Колин Теннант, позднее ставший лордом Гленконнером, и его жена леди Энн Теннант. Их свадьбу Тони фотографировал за четыре года до этого. Самого Колина отослали пировать со слугами на светской тусовке, проходившей в роскошном Холкем-холле. Когда Маргарет сказала, что они отправляются в свадебное путешествие на Карибы, Теннанты пригласили их заехать на Мюстик, в то время представлявший собой почти дикий остров с тучами комаров около Сент-Винсента, который Теннант приобрел за £45 000. Кто бы мог предположить, что этот далекий клочок земли, всего лишь в три мили в длину и полмили в ширину, окажет такое сильное влияние на жизнь молодой пары и даже затронет монархию.