Елизавета и Маргарет. Частная жизнь сестер Виндзор

Свою карьеру Тони начал с фотографий светских вечеринок для глянцевых журналов, таких как Tatler, Vogue и Queen, но одновременно росла его репутация как портретного фотографа. В 1956 году его пригласили сделать серию фотографий к 21-му дню рождения герцога Кентского. На следующий год он фотографировал сестру герцога Александру, а вскоре после этого его пригласили сделать снимок королевы и принца Филиппа вместе с принцем Чарльзом и принцессой Анной. Его успех вызывал зависть конкурентов. Патриарх среди портретистов королевской семьи Сесил Битон жаловался: «Я не думаю, что работы Э. [Энтони] А. [Армстронга] Джонса так уж интересны, но его способность к саморекламе изумительна. Выгодно быть новичком в деле»².

20 февраля 1958 года он ужинал в Челси в гостях у леди Элизабет Кавендиш, фрейлины принцессы Маргарет. Как показалось окружающим, между Тони и Маргарет не возникло искры, хотя они сидели за столом рядом и вели оживленную беседу³. Потом Маргарет ни разу не осведомилась о светском фотографе. Она поначалу приняла его за гея, и интуиция не совсем ее подвела. Впоследствии стало известно, что он бисексуал. Они снова встретились благодаря давнему другу и в свое время бойфренду принцессы досточтимому Доминику Эллиоту, младшему сыну герцога Минто, которого в кругу Маргарет называли, с ее подачи, «Дом-дом». Он как-то спросил у Маргарет, не хочет ли она сделать несколько снимков к своему 29-летию, и прибавил, что может порекомендовать стоящего фотографа, идеально подходящего для этого.

Маргарет доверяла его вкусу и согласилась позировать Армстронг-Джонсу. Когда она появилась в его студии, он довольно нахально попросил принцессу сменить одежду и украшения и только тогда начал сеанс. Он не уставал сыпать фривольными шутками, сплетничал об общих друзьях и делился слухами о театральных звездах⁴. Мало кто осмеливался так держаться с Маргарет, она привыкла сама задавать тон в разговоре. Ему удалось ее заинтересовать, и позднее она вспоминала: «Он понимал мое положение и подталкивал меня к тому, чтобы я что-то делала. В известном смысле он ввел меня в новый мир». Она говорила, что, к своему счастью, нашла «отчаянного» человека, совершенно из другого мира, который соответствовал бунтарской и богемной стороне ее натуры⁵.

У принцессы и фотографа имелось больше общего, чем полагали. Как и Маргарет, Тони был соткан из противоречий. Талантливый и обаятельный, он мог быть импульсивным и непредсказуемым, а порой и жестоким. Леди Кавендиш описывала его как человека «с кипучей жаждой жизни» и добавляла, что «с ним было весело, он прекрасно пародировал людей и вечно куда-то мчался на своем мотоцикле»⁶. Его близкий приятель дизайнер Карл Томс видел в нем современного эксцентрика, всегда упрямо стоящего на своем. Эта черта могла «пробудить в людях желание его придушить, и останавливало их лишь его обаяние, которое заглушало жажду крови»⁷.

Маргарет вынесла один болезненный урок из своей неудачной любовной истории с Таунсендом. Хочешь завязать серьезный любовный роман – храни его в секрете. Никаких больше стряхиваний пылинок с формы летчика военно-воздушных сил. Только если отношения начнут принимать какие-то очертания, она сообщит об этом сестре. Тони отлично ей подыгрывал, и секретность встреч только подогревала их страсть. Даже самые близкие друзья не были в курсе. Осенью 1958 года леди Пенн пригласила Тони на ужин. Он сначала согласился, но, узнав, что принцесса Маргарет тоже присутствует, отказался. Он не хотел, чтобы присутствующие могли что-нибудь заподозрить. Через несколько недель, 11 ноября 1958 года, Маргарет настояла, чтобы его пригласили на обед в Кларенс-хаус. Хотя они сидели рядом, все приняли его за наемного фотографа и не обращали на него никакого внимания. Это служило прекрасным прикрытием.

Уловки, к которым они прибегали, отдавали дешевым шпионским романом. Машина Маргарет высаживала ее на улице неподалеку от его студии в Пимлико. Затем, удостоверившись, что все спокойно, она бросалась в узкий проезд, ведущий к заднему входу, а оттуда в объятия любовника. Она старалась одеваться как можно неприметнее: темные очки, твидовый жакет, свитер и платок на голове.

Кроме его квартиры в Пимлико у них было еще одно укромное романтическое убежище, где они могли тайком встречаться. Комната, выходившая окнами на Темзу, находилась на первом этаже бывшего паба на Ротерхайт-стрит, 59, в истсайдском Бермондси.

Маргарет эти встречи давали возможность заглянуть в мир обычных людей. Она могла есть картофельную запеканку, приготовленную Тони, пить дешевое вино и даже мыть посуду в раковине. Об этом они когда-то мечтали с сестрой – здесь она могла стать «нормальной» хотя бы на несколько коротких часов. «Там был замечательный вид, – ностальгически вспоминала она. – Войдешь в комнату, и перед тобой – река. Во время приливов в окно заглядывали лебеди. Так как он [дом] стоял на излучине реки, слева виднелись Тауэр и Тауэрский мост с куполом собора Святого Павла позади, а справа находились доки»⁸.