Елизавета. Золотой век Англии

Жаждал мира и Генрих IV Французский. Тяжелейшая потеря Амьена в марте 1597 года поставила его план по объединению Франции под вопрос. Все лето он отчаянно пытался выбить из города испанский гарнизон, но затем эрцгерцог Альбрехт перебросил основную часть своей армии через границу из Южных Нидерландов в Пикардию.

Впрочем, 9 сентября Генрих с ликованием сообщил Елизавете о том, что с помощью ее вспомогательных войск он наконец отвоевал Амьен[1088]. Из-за банкротства Филиппа Альбрехту не удалось набрать войско, необходимое для удержания города. Уступив Морицу Оранскому контроль над северными провинциями Нидерландов, он собрал 20 000 человек пехоты и 45 000 — кавалерии. Генрих же, приложив титанические усилия, сумел наскрести денег на 23 000 пехотинцев и 55 000 солдат кавалерии, которых ему хватило для победы[1089].

Теперь Франция и Испания могли переходить к мирным переговорам. Посредником выступил легат папы Климента VIII Алессандро Медичи. Невзирая на данную Елизавете клятву не вести мирных переговоров с Испанией без ее ведома, Генрих решился на них, потому что продолжать войну без полноценной поддержки Англии и Нидерландов он больше не мог. А такой поддержки ему бы никто не оказал.

Филипп же, предчувствуя скорую кончину, хотел оставить дела в наиболее благоприятном виде, чтобы со спокойной душой передать их своему единственному живому на тот момент сыну — 19-летнему Филиппу, четвертому ребенку от его последней жены Анны Австрийской. Прикованный к постели Филипп II смирился с тем, что Испания более не та великая держава, какой ее оставил ему его отец Карл V, а значит, ради собственного сына он должен хотя бы разрешить затяжной военный конфликт на севере Европы.

Вскоре после возвращения Амьена Генрих начал прощупывать почву в отношениях с эрцгерцогом Альбрехтом и обнаружил достаточно точек соприкосновения, для того чтобы начать переговоры с союзниками. К Елизавете он послал Андре Юро́ де Месса, бывшего посла Франции в Венеции. Прибыв в Лондон 22 ноября 1597 года, опытный дипломат и юрист, де Месс передал Елизавете сообщение, которое почти не отличалось от посланного Генрихом Генеральным штатам. Коль скоро, говорилось в нем, королева Англии не считает нужным вести полномасштабные военные действия против Испании на территории Франции и Нидерландов (а только в собственных водах), король Франции вынужден начать мирные переговоры, одобряет она их или нет[1090].

Елизавета ультиматумов не любила и менять свое решение не собиралась. Инстинктивно она чувствовала, что политика примирения необходима, но еще живы были воспоминания о вероломстве Филиппа в 1588 году, когда он приказал Великой армаде выплывать из Лиссабона, несмотря на то что переговоры с герцогом Пармским официально продолжались. К Генриху у Елизаветы было неоднозначное отношение. Он тоже проявил вероломство — она так и не смогла ему простить обращение в католичество, — но в первую очередь она думала об огромных долгах Франции и Нидерландов, составлявших в сумме около 1,6 млн фунтов, которые предстояло вернуть в английскую казну[1091]. Таким образом, ее реакция на мирное соглашение Генриха во многом зависела от перспективы выплаты этих долгов.

Итак, приезд посла положил начало долгим и основательным раздумьям королевы и обсуждениям в Тайном совете[1092]. Пищи для размышлений прибавилось, когда пришла весть о помолвке инфанты Изабеллы с эрцгерцогом Альбрехтом. В качестве приданого Филипп обещал отдать новобрачным в удел старинные бургундские владения Франш-Конте и Нидерланды[1093]. Елизавета восприняла эти известия с осторожной радостью — появлялась надежда, что на юге Нидерландов будут хотя бы отчасти восстановлены древние свободы этого края. По этому поводу Елизавета вспомнила итальянскую полускабрезную шутку, услышанную в детстве: per molto variar natura è bella («красота природы в разнообразии»)[1094].

В результате проницательный дипломат и знаток человеческих душ Андре Юро задержался в Англии почти на полтора месяца. Он вел подробный и остроумный дневник, в котором нашли отражение и его многочисленные аудиенции у королевы. До недавнего времени мы могли судить о них лишь по коротким выдержкам в чужом пересказе, а также по спорному английскому переводу начала XX века, однако недавно в Национальной библиотеке в Париже была найдена полная рукопись на французском, и мы в этой книге впервые приводим подробные зарисовки де Месса[1095].

Всего состоялось шесть аудиенций, однако ни об одной из них де Месса не предупреждали заранее. Елизавета посылала за ним лишь тогда, когда была готова сама. Однажды она отменила прием в самый последний момент. Впоследствии де Месс узнал, что в тот день она долго смотрелась в зеркало и в конце концов решила, что выглядит ужасно и послу нельзя лицезреть ее в таком виде[1096].