Элизиум

– Всего день? – спрашивает она, заслоняет глаза от несуществующего солнца и смотрит на горы. – Я как-то проследила за Сном и Кошмаром, которые опрометчиво пришли на Пустоши через западные врата. Продержались три дня. Почти четыре. Я пыталась их будить, но они меня не видели и не слышали. Только они сами были друг у друга, и в конечном счете этого не хватило. В конце он нес ее пару миль, а потом она решилась на то, на что не смог решиться он. Своей песней она убаюкала их обоих, и они уснули навсегда.

– Три дня, – мрачно повторяю я. – Не вопрос.

– Ну, по крайней мере, у тебя есть я, – весело говорит призрак. – Правда, пою я совсем не так хорошо.

Это ничуточки не утешает.

– А что это были за Сон и Кошмар?

– Понятия не имею. А какая разница?

– Сол наверняка захочет узнать, – говорю я. – Я расскажу ему, когда его нагоню.

– Нагонишь? – эхом отзывается она. – Если вы разделились, то найти его ты уже не сможешь. Для каждой группы живых странников Пустоши сбрасываются, приходя в исходное состояние. Этот твой Сол может стоять в двадцати шагах от тебя, а ты никогда и не узнаешь. Свободно перемещаться между слоями могут только мертвецы.

– Потрясающе. А хорошие новости будут?

– Я мертва, а тебя занесло в Пустоши. Сама-то как думаешь?

Я закусываю губу до крови.

– Ненавижу свою жизнь.

– Ничего, это ненадолго. – Женщина пожимает плечами, заметив мой сердитый взгляд, а затем говорит: – Джессика Лорелл. Так меня зовут, – объясняет она. – Хотя ты об этом и не спрашивала.

– Не спрашивала, – соглашаюсь я, и дальше мы идем молча.

Отчасти я жду, что призрак покинет меня, когда ей наскучит тишина, но, видимо, с той самой встречи со Сном и Кошмаром ничего интереснее меня в Пустошах она не видела. Джессика идет за мной не отставая, ковыряет ногти и временами напевает что-то себе под нос.

В конце концов ужас происходящего неизбежно уступает усталости, и часа через два я снова начинаю засыпать на ходу. Я впиваюсь ногтями больших пальцев себе в слезные протоки. Остается либо заснуть, либо снова завести беседу с женщиной, которая просто ждет моей смерти. На меньшее зло ни один из вариантов не походит, но сейчас важнее всего Сиара.

– А долго тут вообще идти? – спрашиваю я.

– Точно не скажу, – отвечает Джессика. – В прошлый раз от врат до врат я шла двадцать три дня, но теперь, может быть, и дольше. Пустоши ведь постоянно растут, ты же знаешь, да?

На миг я уже готова сдаться здесь и сейчас, но тут до меня доходит, что она неверно поняла мой вопрос, и этого хватает, чтобы зажечь во мне искру отчаянной на- дежды.

– Мне не нужно к другим вратам. Я иду в катакомбы. Они далеко?

Джессика остро смотрит на меня.

– Да ты шутишь. Ты идешь не туда. – Увидев мое недоумение, она тычет пальцем в землю. – Катакомбы находятся не на этом слое, а на один ниже. Северный слой – единственный прямой маршрут, если ты переживешь странствие, и даже тогда надо идти полтора дня, если заранее не знать дорогу.

– Нет, – хрипло выдавливаю я. – Отсюда тоже должен быть путь.

– Если ты так жаждешь смерти, села бы да подождала здесь со мной. По милости полубезумного короля катакомб там уже много лет как творится сущий хаос. Лучше уж заснуть здесь, чем угодить в брюхо какой-нибудь твари там, ты разве не согласна?

– У меня нет выбора, – настаиваю я. – Там моя дочь. Я должна ее найти.

Я жду, что Джессика посмеется надо мной, но вид у нее потрясенный. Она опускает взгляд, и я вижу на ее пальце обручальное кольцо. Другого шанса выбраться из этой дыры у меня не будет, поэтому я мягко, но настойчиво продолжаю:

– Если тебе доводилось быть матерью, ты знаешь, что останавливаться сейчас нельзя. Помоги мне найти мою малышку. Отсюда должен быть путь к катакомбам – может, люк или какое-нибудь средство, с помощью которого мертвецы перемещаются туда-сюда. Позволь и мне использовать его.

– Нет никаких гарантий, что тебе оно поможет.

– Я Сон Смерти и медиум, – говорю я. – Поможет.

Говорю я это куда уверенней, чем себя чувствую, но Джессика принимает мои слова за чистую монету. Секунду она кусает нижнюю губу, а затем сходит с тропы прямо в пустыню. Мне остается лишь пойти следом, надеясь, что она не заведет меня невесть куда. Оглянувшись, я вижу, что тропа исчезла в тот же миг, как я с нее сошла. В животе екает холодный страх, и я бегом бросаюсь следом за Джессикой.

Мы идем так еще час, и вот наконец, когда паника уже грозит накрыть меня с головой, Джессика вдруг останавливается и жестом призывает меня идти дальше самой.

– Приятно было пообщаться, – говорит она.