Эльксарим. Дети-киборги 2

Он всё храбрился, а сам при этом сжимал сведённую мышцу побелевшими пальцами. Один глаз его оставался скрыт кулаком, а на другой навернулись невольные слёзы. Волосы на лбу слиплись от внезапно выступившего пота. Придвинувшись вплотную, Милисента перехватила его спазмированное плечо и начала разминать.

– Что ты делаешь? – с трудом проговорил Милеон, но всё же не стал отстраняться.

Прошло не больше пары минут, как ему сделалось легче. Судорога отпустила, и всё тело расслабилось рухнув на песок. Почувствовав облегчение, он глубоко вздохнул.

– С-пасибо.

– У тебя припадки бывают? – обеспокоенно спросила Мисси.

– Нет. Эт-то прос-то судорога. Всё нормально. У меня лёгкая степень, – отговорился Милеон. – У других припадки.

– Надо же… Ты с этим с рождения живёшь? – спросила девочка, растянувшись рядом.

– Ну д-да.

– Привык, наверное… – задумалась панта. – Но ведь больно.

– Нормально всё, – снова повторил мальчик, растягивая согласные.

Небо, затянутое еле заметной белёсой пеленой, казалось далёким, как космос.

– И это нельзя вылечить? Никак?

– Рас-сел говорит, что аппараты могут помочь… – протянул Милеон с раздражением в голосе. – Н-но эт-то чушь. Дурацкие пытки… Я п-просто такой.

– Ты не хочешь лечиться? Почему?! – воскликнула Милисента, присев и заглянув в его лицо.

– Я устал. Это больно.

Мисси замолчала, почувствовав стеснение в груди.

– Это никогда не закончится. Я не выздоровею, – произнёс вдруг Милеон.

На некоторое время они просто замерли рядом. Милисента сидела, а Милеон лежал на песке рядом с ней. И в этой открытой позе он казался ей таким беспомощным… Но тут откуда-то вдруг донёсся голос отца девочки.

– Милисента! Ты где?!

Похоже, он уже успел вернуться. Может, клёв не пошёл?

– Сейчас иду! – крикнула панта.

Ей не хотелось оставлять мальчика-инвалида одного. Почему он вообще оказался один на берегу? Ведь такие, как он, наверное, не должны оставаться одни. Милеон перевалился на бок, оттолкнулся здоровой рукой от земли и сел, качнувшись пару раз.

– А у тебя есть папа? – решившись, спросила девочка.

– Да, – ответил Милеон.

– Он, должно быть, волнуется за тебя. И этот Рассел, о котором ты говорил, наверняка просто переживает за тебя, Милеон. И хочет помочь. А вдруг ты действительно можешь поправиться? – сказала Милисента. – Вдруг это реально? Если потерпеть.

В его глазах, направленных на девочку, промелькнула растерянная надежда.

– Ты не знаешь, что это, – проговорил мальчик, поднявшись на ноги. – Рассел говорит, что единственный способ меня исправить – это механически растянуть мои кости.

– Эй, осторожно!

Он нетвёрдо потоптался на месте, слегка пошатываясь, и заковылял неуклюже по тропинке, ведущей к лесу. Милисента подошла было, попыталась поддержать Милеона под мышки, но он отвёл её руку своей, словно пытаясь отбиться. Панта даже удивилась, каким мощным оказалось его усилие. Для инвалида…

– Я могу идти, – произнёс он.

Но тело снова предало его: чрезмерно подавшись вперёд, Милеон упал, ойкнув и подставив руку. Милисента подбежала и всё-таки помогла ему подняться.

– Всё в порядке, так бывает, – опять отговорился мальчик.

– Но ты ведь можешь пораниться!

Он обернулся и посмотрел ей в глаза одновременно раздражённым и печальным взглядом.

– Не н-надо. Трогать меня, – попросил он, заикаясь. – Я умею ходить сам.

Хромая на каждом шагу, Милеон двинулся к лесу, а Милисента всё стояла и смотрела ему вслед. Незнакомая раньше тревога и боль поселилась в её душе, мешая сделать глубокий вдох. Она никогда прежде не встречала инвалидов. И не сразу осознала ещё кое-что необычное в нём, помимо физической «неправильности». Милеон был на удивление умным для своего возраста. То, как он говорил, как реагировал… Судя по просмотренным фильмам, ей казалось, что инвалиды обычно бывают… психически недоразвитыми. Правдивы ли фильмы? Или же этот мальчик… ещё более особенный? «Мы, конечно, сейчас не в Гаттарии, но может ли быть?..» Только когда заоравшая где-то рядом чайка вырвала её из мира грёз, девочка вспомнила о том, что её ищут родители, встрепенулась и побежала назад.

В доме под горой уже закончили обедать, и служанка Джиллиан убирала посуду со стола, а юный Милеон ушёл в свою комнату рисовать, когда вдруг неожиданно зазвонил телефон Флинта.

– Алло? Рассел, это я.

Эрих Кастанеда всегда шифровался и звонил ему каждый раз с непредсказуемых номеров. Но молодой учёный узнавал своего учителя по голосу и по этому характерному обращению.

– Здравствуйте, профессор, – тихо проговорил Флинт и вышел на веранду.

– Как у вас дела?

– О, всё замечательно! Милеон хорошо себя чувствует. Представляете, пришёл сегодня сам, согласился на процедуру. Небывалое дело, – он удовлетворённо усмехнулся. – Я тут как раз усовершенствовал кое-что в аппарате растяжения…

– Понятно. Хорошо, – перебил Кастанеда его восторженный рассказ. – Я не могу долго говорить. Сегодня не приеду, извини. Генерал поручил мне работу… не могу отлучиться.

– Да… ничего страшного. Милеон, конечно, скучает, вас давно не было…

– Рассел, пора, – прозвучало вдруг из трубки. – Мутируй Милеона, он нам нужен.