Эльксарим. Дети-киборги 2

– Какая разница, что он в штатском, когда от него генералом за километр несёт! – воскликнула Милисента. – Да к тому же, сестра… ты видела, как она на него смотрела?

– Боже мой…

Джейн поднесла к губам пальцы, и больше не нашлась, что сказать. Запахи свежести и цветущих клумб под окнами проникали из раскрытого окна, постепенно вытесняя сигарную вонь. И тут вдруг к ней приблизилась дочь.

– Садись, мам, – предложила она, обнявшись с матерью. – Хочешь ещё пирожное?

Голос её отчего-то казался печальным.

– Жалко, что Эви ушла, да, малышка? – произнесла Джейн, опустившись в кресло с чашкой недопитого кофе.

Милисента достала из холодильника новую упаковку пирожных.

– Я для тебя всё ещё малышка, да, мам? – проговорила она тихо.

Джейн смотрела на неё глазами, расширившимися от пришедшего на ум подозрения, и молчала. Милисента села. Подняла глаза.

– Ты видела замечания в дневнике? – она попыталась подойти издалека к теме, упоминать которую напрямую в разговоре с родителями до сих пор почему-то боялась. – Мама, я не хочу ходить в эту школу. И директор меня не любит.

– Но здесь только одна школа… Разве что, если ездить в город? – Джейн задумалась над словами дочери, но мысль её ушла не в ту сторону.

– Я хочу стать эльксаримом.

Наконец-то она сказала это вслух. Джейн закрыла рукой рот. Но Милисента не закончила свою мысль.

– Я хочу. Я могла бы прямо сейчас, но… этот генерал… Как сестра может так очарованно на него смотреть?! Как она может – мне противно видеть эту рожу! Он вломился к нам в дом, как к себе, да он всё вокруг, похоже, считает своим – ты видела, мама? Как это мерзко! Я не хочу служить ему! Только не такому, как он! Сестра не понимает, наверное, но мне её жалко! Мне всех эльксаримов жалко…

Это уютное семейное утро не должно было закончиться так… Родной дом казался Милисенте разорённым гнездом после визита военных. Хотя они ничего и не сделали плохого – всего лишь встретили сестру. Есть ли у эльксаримов семья? Эви ведь – исключение. Подавляющее большинство эльксаримов не поддерживает никаких связей со своими родителями, прежней семьёй. Забывают их. Обретают ли они новые связи взамен? Крепкие, нерушимые связи? Является ли хозяин близким человеком для эльксарима? А другие эльксаримы: братья и сёстры – неужели они все настолько близки?! У Эви родился сын. Это значит, что она кого-то полюбила? Другого эльксарима. Что у неё есть настоящая семья? Или это всё же не то?.. Какие из этих связей дороже для них? В любом случае, Милисента не готова была служить кому попало. Она знала, что после элькса-мутации изменится не только её тело – и это пугало. Увидеть смысл своей жизни в этой морщинистой выбритой роже с красными глазками – одна мысль об этом вызывала у панты внутреннее содрогание. У ожидания есть предел. Мисси уже видела у себя проявления инстинкта – а что, если до самого её шестнадцатилетия этого проклятого генерала так и не уберут?! Даже если ей всё же удастся дождаться нового военачальника, каким будет он? Никто не может гарантировать, что новый окажется добропорядочным человеком…

Оторвавшись от собственных размышлений, Милисента осмотрелась вокруг, и вдруг обнаружила, что забрела не туда. Она возвращалась домой с уроков, но погрузившись в думы, забыла свернуть и, пройдя через посёлок насквозь, углубилась по тропке в расцвеченный солнечными пятнами перелесок. Панта сняла наушники, и разноголосое пение птиц заворожило её слух, перекликаясь с шелестом листвы и завыванием ветра в верхушках деревьев. Природное воздействие оказалось весьма кстати. Пройдя ещё немного, Мисси вышла к обрыву плато и, глянув вниз, вдруг увидела мужчину в военной форме, бредущего по дорожке вдоль склона. В руках неизвестный военный нёс чемоданы: должно быть, приехал издалека. Словно в замедленной съёмке, Милисента увидела, как этот мужчина ступил слишком далеко, стопа его заскользила по склону, он покачнулся и начал падать с обрыва, взмахнув руками. Как будто в кино – только по-настоящему! У панты перехватило дыхание, и волосы на голове встали дыбом! Но незнакомцу удалось остановить падение, уцепившись рукой за растущий из края утёса кривой кустик. Не успев осознать свои мотивы, Милисента уже устремилась вниз по практически отвесному склону. Тело среагировало само. Спустившись к дорожке, она протянула руку мужчине.

– Хватайтесь, мистер!

На неё испуганно таращились коричневато-серые глаза из-под густых светлых, отливающих песочным оттенком, бровей. Глянув вниз, на свою вторую руку, которая всё ещё сжимала ручку чемодана, незнакомец увидел, что последний распахнулся, и все его пожитки валялись на камнях у берега океана, метрах в пятидесяти книзу.

– А-а! Мои вещи! – расстроенно воскликнул он.