Эллинистический мир

регулировать и придавать всеобщий характер изолированным,

беспорядочным культам. Это требовало введения ряда

новшеств, так как государственный культ сильно отличался от

местного (городского).

Красноречив пример введения царского культа в Египте.

Конечно, там существовала тысячелетняя традиция

обожествления фараона, но было необходимо внушить эти

верования грекам, представлявшим наиболее подвижную часть

населения царства. Птолемею II удалось добиться этого. В

Александрии Александра почитали и как бога, и как героя –

основателя города. Птолемей II Филадельф присоединил к этому

культу культ своего отца Птолемея I Сотера и даже его

родителей под именами Сотеров («Спасителей»). Следующий

шаг сделан Арсиноей II, его сестрой-супругой. При жизни она

выступала как Афродита, принимала в своем дворце Адониса и

возводила его па свое ложе (см.: Фсокрит. Сиракузянки).

Калликрат почтил ее храмом, построенным недалеко <144> от

Александрии и посвященным Афродите Зефирите. После

смерти муж обожествил ее, что вполне согласуется с его

прозвищем – «Филадельф» («Любящий сестру»). Ее культ

быстро распространился по городам и, в частности, в

Арсиноитском номе (Фагом), названном ее именем. Центр

культа находился в Крокодилополисе, где в качестве спутника

Арсинои почитался Адонис, для которого выращивали в «раю»

цветы, столь любимые этим молодым богом плодородия. В то

же время здравствовавший Птолемей II «присоединил» себя к

умершей царице и создал культ богов Адельфов (братьев и

сестер). Таким образом хитрый владыка сумел обойти все

трудности и еще при жизни получил божеские почести. Его

примеру последовали все преемники.

Эпитеты к именам владык характеризовали новое сознание:

Сотер (Спаситель), Эвергет (Благодетель), Эпифан (Тот, который

148

является как бог), Теос (Бог). Подданные настолько привыкали к

этому странному смешению божественного и царского, что в

конце эллинистического периода мы наблюдаем совершенно

необычайную попытку Антония и Клеопатры создать

обширнейшую теократическую империю. Когда Клеопатра

отправилась к Антонию в Таре, считалось, что это Афродита

поехала пировать к Дионису. Триумвир официально принял

титул «Новый Дионис» и въехал в Александрию, увенчанный

плющом, с тирсом в руке и обутый в котурны, как настоящий

Вакх. Накануне поражения даже слышали, как Антония покинул

божественный тиас 13*, как бы оставив ему только человеческие

способности – ему, в ком бог пребывал в течение многих лет.

Небесные боги

Царский культ, даже если соответствовал народному

сознанию, для которого было характерно обожествление

сильных личностей, и отвечал политическим интересам

властителей, все же не мог удовлетворить религиозные чувства.

Необходимы были еще и небесные боги.

Традиционный пантеон

Те из богов, кто был наиболее популярен в IV в. до п. э., и

позднее сохранили горячих приверженцев. <145> Взгляды

больных обращались к Асклепию: во всех статуях и барельефах

того времени проявлялась его благость, он сочувствовал

страданиям и обеспечивал выздоровление. На территориях

филиалов его святилища в Эпидавре (в частности, на Косе 14* и

в Пергаме) возводятся пышные постройки, свидетельствующие

об их богатстве. Эти святилища превращаются в настоящие

медицинские школы, тем более что чудеса становились

редкими, и теперь бог излечивал чаще благодаря лечению,

назначенному врачевателями-жрецами. Таким образом

происходила некоторая рационализация культа. Этот процесс

получил логическое завершение в римском Эпидавре, ставшем

13 Тиас– свита Диониса или какого-нибудь другого божества.

14

Удивляет значительность построек, возведенных в

эллинистическую эпоху на Косе в Асклепиейоне: ионический храм,

лесха (место собраний, что-то наподобие клуба), целая терраса,

нависающая над святилищем с дорическим храмом.

149

бальнеологическим курортом настолько же, насколько и

лечебным священным местом.

Дионис также усилил свое влияние на умы (о дионисийских

актерах см. ниже). Делаясь синкретическим богом, он легко

присоединялся к другим божествам: к «двум богиням» в

Элевсине, к Аполлону в Дельфах и Эфесе, к Кибеле в Азии.

Литература и искусство свидетельствуют о глубине

дионисийского движения, которое продолжало свои завоевания

в Этрурии и даже в Риме. Наградой верующему, полностью

отдававшемуся божественному безумию, оставался экстаз, но

все большее и большее влияние приобретала теория спасения

через любовь. Конечно, не все верующие понимали глубину

учения, и многие, очевидно, удовлетворялись доступностью