Элохим

Доброжелательнее отзывались о Мариам иерусалимские старички, целыми днями сидящие у ворот своих домов. Называли ее «бедной малюткой» и во всем обвиняли Храм. «Все там взяточники, от привратника до первосвященника. В Храм невозможно попасть, пока не подмажешь привратнику. Священники хотели продать ее в гарем Ирода. Вот она и удрала из Храма».

Были и такие, особенно среди эссеанцев, кто вспомнил мессианские ожидания тринадцатилетней давности. Вспомнили, как они простояли всю ночь с зажженными свечами в руках в Вифезде, перед домом Элохима, в ожидании рождения Мессии. Но родилась девочка, ибо Элохим, сильно провинился перед Господом, пролив невинную кровь сыновей Рубена. Потому Бог и послал ему не сына, а дочь. Но она стала лучшей воспитанницей Храма, посвятила себя Богу, поклялась в верности Ему и решила остаться на всю жизнь непорочной. Священнослужители не оценили этого, хотели выдать замуж против ее воли. И тогда Бог взял ее к себе. В этом пункте эссеанцы слегка расходились между собой. Одни истолковывали это как «вознесение ее духа», полагая, что на самом деле Мариам уже умерла. Другие верили, что Мариам, подобно Илие, живьем вознеслась на небеса. Вторая версия больше нравилась иерусалимским детишкам.

К концу месяца слухи о Мариам постепенно угасли и усилились слухи о резком ухудшении здоровья царя. Все давно знали, что царь Ирод серьезно болен. Люди как-то привыкли к тому, что царь время от времени исчезал и не появлялся месяцами. «Опять отлеживается из-за своей болезни, но ничего, выкарабкается как всегда», – говорили горожане в таких случаях.

Но в этот раз откуда-то пошел слух, что царь лежит при смерти и что ему настолько плохо, что он уже не узнает близких. Находились и такие, кто утверждал, что царь уже умер. Называли даже точную дату. В Йом Кипур. «Но скрывают от народа, поскольку не могут найти его последнего завещания, чтобы провозгласить нового царя». Дворец будто раскололся на группировки, каждая из которых хочет посадить на трон своего принца. Как только закончится борьба за власть и определится новый царь, вот тогда задним числом известят людей о смерти Ирода.

Никто из простого люда толком не знал, что на самом деле происходит за высокими крепостными стенами Дворца. Состояние царского здоровья всегда держалось в строжайшей тайне. Дворцовым сановникам под страхом смерти было запрещено обсуждать его между собою, не то, что выносить за стены Крепости.

В Храме, разумеется, высшее духовенство было хорошо осведомлено о состоянии здоровья царя. Но оно, прежде всего в целях сохранения всеобщего спокойствия, соблюдало неписаное правило: не делиться ни с кем сообщениями, тайно поступающими из Дворца.

Утром первого числа месяца Мархешвана внезапно по городу разошлась весть о том, что царь Ирод ночью умер.

113

– Ирод сдох!

– Ирод мертв!

– Царь умер!

– Наконец-то!

Люди ликовали. Кто открыто, кто осторожно. Всем хотелось скорее поделиться радостной вестью с теми, кто еще не слышал ее. Весть мгновенно облетела город. На улицах не было видно ни одного идумея и ни одного римлянина, что было истолковано людьми как верный знак того, что теперь царь на самом деле умер. Город принадлежал вновь самим иудеям. Словно мир по мановению волшебной палочки в один миг изменился. Все кругом внезапно стало каким-то близким, своим, родным.

Люди небольшими кучами скапливались на улицах. Мужчины обнимались, женщины целовались, а дети весело прыгали вокруг них. Все ощущали себя принадлежащими одной большой семье.

Между тем пришло новое подтверждение смерти Ирода. Над воротами дворцовой Крепости и на башнях Гиппиуса, Фаса-Эла и Мариамме были приспущены царские флаги, и стражники стояли там с черными лентами, завязанными на их копьях. Исчезли последние сомнения.

Пошел слух, что тело Ирода ночью тайком было перевезено в Геродиум, цитадель на юге Иерусалима, где царь еще при жизни заблаговременно установил себе огромный саркофаг из чистого золота. Дворец же не намечает никаких торжественных похорон, чтобы избежать нежелательных волнений среди горожан.

Разные слухи шли о том, кто же сел на трон. Одни утверждали, что принц Антипатр, которому удалось высвободиться из своего заточения через подкуп и обещания. Другие говорили, что царь успел казнить его перед самой смертью и что на трон сел принц Архелай, сын самаритянки Малтаче.

«Кто бы не сел на трон, лучше не станет, – говорили между собой умудренные опытом иерусалимские старики, – а, скорее всего, станет хуже. Ирод предостаточно награбил народ и пролил кровь. К концу жизни насытился. А новому царю еще предстоит все это проделать. Так что особенно радоваться нечему».

«Не вовремя подох Ирод. Трон перейдет к неиудейским принцам. Принцы от иудейских жен слишком слабы или малы, чтобы его занять. Жаль, что нет в живых сыновей Мариамме».

«Да, не вовремя. Иудеи еще не готовы сбросить идумеев. Мешиах так и не явился. И римляне никуда не ушли. Вот они, посмотрите! Все еще торчат на башнях Бираха. И глазеют оттуда на нас».

114