Элохим

– Абба, – и принц Антипатр состроил кислую мину, – она слишком стара для меня.

– Хорошо, хорошо. Пошутил. Забудь!

Тем временем гости также вышли во двор. Сначала Первосвященник вместе с сыновьями, Эл-Иазаром и Иохазаром бене Боэтиями. А следом рабби Иссаххар, Йешуа бен Сий и Г.П. Дворцовый Шут подвязался к рабби Иссаххару.

– Твои шутки иногда не лишены остроумия, – заметил ему рабби Иссаххар.

– Не сравнить, конечно, с шутками Бога.

– С Богом лучше не шутить.

– А как с чертом? Можно?

– Кажется, ты готов шутить с кем угодно. Бывают ли у тебя серьезные минуты?

– Иногда. Вот теперь например.

– И что ты говоришь в такие минуты?

– Печальные слова.

– Печальные? Вроде чего?

– Вроде того, что смерть всегда приходит с улыбкой на лице.

Рабби Иссаххар внимательно посмотрел на Дворцового Шута и грустно сказал:

– Поздно предупреждаешь. Я уже увидел ее улыбку.

32

Второго числа месяца Тебефа перед сумерками Иосиф отправился к Элохиму. Западный небосклон был ярко освещен кровавым отблеском только что зашедшего Солнца. День прошел без дождя, но как только стемнело, стало пасмурно.

Иосиф взглянул на небо. И сквозь дождинки в воздухе он увидел блеклый диск Луны. Вокруг Луны была корона, светящаяся тонким серебряным кольцом. «Лунная радуга!», – подумал Иосиф. Никогда прежде он не наблюдал подобного нимба вокруг луны.

Элохим встретил его перед входом в пещеру. Первым делом расспросил об Анне.

– Анна хорошо себя чувствует. А вот рабби, кажется, приболел. Я оставил Анну у него.

– Что с ним?

– Не знаю. Сегодня в полдень Ирод выступал с большой речью на площади перед Храмом. Вся площадь была битком набита людьми. Весь город собрался там. Рабби и Коген Гадол стояли рядом с Иродом. Рабби выглядел бледным. Было видно, что едва держится на ногах. Как только Ирод закончил свою речь, мы с Йешуа отвезли его домой. Потом я сходил за Анной. Потому и задержался. Хотел прийти еще до захода солнца.

– Что-то серьезное?

– Не могу сказать. Ни на что не жаловался. Отсюда я прямо пойду к нему. За Анной. Тогда узнаю.

– Будем надеяться, что с ним ничего серьезного. А зачем Ирод собрал народ?

– Он решил обновить Храм. Наметил большие строительные работы. Удивил всех.

– В самом деле, удивительно. До сих пор он строил одни дворцы, крепости да театры. И вдруг Храм.

– Но народ одобрительно воспринял новость. А тут еще пошли слухи о Мешиахе. И некоторые говорят, что Бог надоумил Ирода обновить Храм к приходу Мешиаха.

– Что за слухи о Мешиахе? Откуда идут?

– Непонятно откуда. Одни говорят Мешиах придет очень скоро, другие – лет через пятнадцать. Но все сходятся на том, что он родится у нас, в доме Давида.

Элохим встревожился. Не пошли ли слухи об Анне? Очевидно, нет. Иначе Иосиф сказал бы.

– Когда начнется строительство нового Храма, – отвлек его Иосиф, – я бы хотел записаться там плотником. Как ты смотришь на это, брат?

– Одобряю. Строить Храм благородно.

– Наверно, я первый плотник в нашем роду.

– Не уверен, но кажется, царь Соломон любил иногда поплотничать. Внес свою лепту в строительство первого Храма. Но род наш в основном пастушеский. Рабби говорил, что Всевышний свой выбор царя остановил на Давиде потому, что он был пастухом. «Пусть он станет пастухом Моего стада, Израиля, ибо знает, как пасти овец».

– Не знаю, брат. Но почему-то у меня душа больше лежит к плотничеству.

– Не расстраивайся, Иосиф. В свое время я попастушничал и за себя, и за тебя. Да и теперь я все еще считаю себя пастухом. Удивительна судьба нашего рода. Были пастухами, стали царями, теперь опять пастухи.

– Наш род многим кажется загадочным. Но он и для меня загадка, – признался Иосиф.

– Для меня тоже, – сказал Элохим. – Я вот тут много думал о нас и наших предках. И столкнулся с еще большей загадкой. Ты единственный в мире человек, с кем я мог бы поделиться своими мыслями. Тем более, они касаются и тебя, как сына Давидова. Помню, в прошлый раз, когда ты ушел, меня охватило странное ощущение. Я долго смотрел тебе вслед. Ты спускался по склону. Я подумал, вот скоро он скроется. Я посмотрел на город. И мне показалось, что я также вместе с тобой спускаюсь в город и что нет никакой разницы между нами. Мы оба сыны Давидовы. Одна плоть, одна кровь. Разница есть между нами и другими.

– Брат, я понимаю, о чем ты. Хотя внешне я мало похож на тебя, но с детства я ощущал, насколько мне близок каждый твой жест, каждое движение. В тебе я часто узнавал самого себя. Мне даже говорили, что у нас с тобой одинаковый голос, одинаковая манера общения.