Элохим

– Мея, не смеши меня! – сказал царь. – Какой государственной важности разговор может быть за семейным ужином? К тому же она ни бельмеса не понимает еще. Видишь, даже не замечает, что о ней говорят.

Соломея ничего не ответила и взяла с тарелки куриную ножку. Жены-племянницы также занялись едой. А Соломпсио подняла со стола золотую чашу с вином и, сделав глоток, покровительственно взглянула на Ольгу.

– Абба, – сказал принц Антипатр, возвращая разговор к Храму, – но я не заметил на их лицах благодарности.

– Что поделаешь, Пато! Народ всегда неблагодарен.

– Не народ, а иудеи, – вставила Соломея, облизывая пальцы.

Соломпсио смерила ее гневным взглядом.

– Я вообще не понимаю этих иудеев, – сказал царь. – Чем больше делаешь для них, тем меньше они тебя уважают. Что за люди!? Постоянно тебя подозревают в чем-то дурном.

– Потому что сами дурные, – сказал Ферорас. – Судят обо всех по мере своей испорченности.

– Вот именно, – подтвердил принц Антипатр. – Я хоть и мало ездил по миру, однако видел Рим и Афины. И нигде не встречал таких недоверчивых людей, как иудеи.

– Но при этом считают себя выше всех людей, – саркастически добавил Ферорас. – Считают себя богоизбранным народом. Прелесть какая! А!? Единственным народом на земле, которого посетил Всевышний. Только неясно, зачем это Ему понадобилось?

– Чтобы понюхать противный еврейский запах! – сострил принц Антипатр.

Глаза Соломпсио яростно засверкали.

– Такие противные, мерзкие людишки, – продолжил Ферорас. – И видом не выдались, и умом особо не блистают. А воображают из себя черт знает кого.

– А как у них дома пахнет!? – начала Соломея. – Не зайдешь! Как у них женщины воняют!? Кошмар! Козой!

– Сама ты козой воняешь, дура! – закричала внезапно Соломпсио и запустила золотую чашу в Соломею.

Чаша пролетела через весь стол и угодила Соломее в лоб. От неожиданности все замерли. Соломея вскочила с места. На лбу мгновенно вздулась шишка. Царь прыснул, но подавил свой смех.

– Хватит с меня! Я больше с этой взбесившейся сучарой за один стол не сяду!

– Сама ты сучара! Старая дура! Получила свое!? Теперь можешь идти!

– Моро, я больше не могу!

Соломея зарыдала, как маленькое дитя. Потом отвернулась и выбежала из комнаты. Жены-племянницы одна за другой вскочили из-за стола и побежали за ней.

– Теперь видишь, Сосо, до чего ты ее довела!? – укорил царь Соломпсио.

– Это она меня довела.

– Сосо, не понимаю, почему ты вышла из себя? – удивился Ферорас. – Ты же, прелесть моя, не иудейка!

– Как не иудейка, я самая настоящая иудейка!

– Как это настоящая иудейка!? – возразил Ферорас. – Ты наша дочь! Идумейка!

– У меня мать иудейка. Значит, и я иудейка.

– У них это по матери считается, а не по отцу, – вставил знающе принц Антипатр.

– Не знал, что не считаешь себя идумейкой, – сказал грустновато Ирод. – А как братья?

– Они тоже себя считают иудеями.

– Но иудеи-то вас не принимают за настоящих иудеев, – возразил царь.

– Евреи людей делят на евреев и не евреев, – сказал принц Антипатр. – У них даже есть особое слово для не евреев: гойи. Для них все равно: идумей ты или римлянин. Главное не еврей, а гой!

– И полукровок не признают, – сказал Ферорас. – Ибо нельзя по их закону смешивать святое семя с чужой кровью. Моисей сказал: «Не бери из дочерей их жен сынам своим, и дочерей своих не выдавай в замужество за сынов их». У них был один злой пророк. Ездра. Николай мне рассказывал. Так этот Ездра по возвращению из вавилонского плена заставил евреев расторгнуть все смешанные браки. Были разрушены тысячи семей. Дети и жены были оторваны от своих отцов и мужей и отправлены обратно в Вавилон на произвол судьбы.

– Это бездушно! – сказал сокрушенно царь Ирод.

– Все равно я иудейка. Неважно, принимают меня или нет. Важно, что я сама ощущаю себя иудейкой.

– Еврейская кровь особая, – сказал принц Антипатр. – Одной малюсенькой капельки достаточно, чтобы ощущать себя евреем.

– Постой, Феро! – сказал царь, словно вспомнив что-то важное. – А как же царь Давид, все эти сыны Давидовы. Какой только крови не течет в их жилах!

– Давид – исключение, Моро. Как объяснил мне Николай, каждый закон имеет исключение, которое подтверждает, что закон действует.

– Тогда и я исключение! – обрадовалась Соломпсио.

– Нет, прелесть моя, ты не исключение. Каждый закон допускает лишь одно исключение, а не два или больше. Ибо второе и последующие исключения подтверждают, что не закон, а одни исключения действуют.

– Надо же, «моя левая рука» иногда выдает разумные вещи. Только не в разговоре со мной.

– Тебя он боится, Моро.

– Тогда ты и общайся с ним почаще.

Принц Антипатр громко зевнул. Соломпсио окинула его презрительный взглядом. Ферорас заметил это и поднялся из-за стола.

– Ну что, Моро, думаю пора расходиться.

Принц Антипатр также встал.

– Скажите там Черному Евнуху пусть забирает Лоло.