Элохим

Она пересекла коридор и бесшумно вошла в спальную комнату своей матери. На широкую кровать, стоящую недалеко от окна, падал лунный свет. Она подошла ближе.

Ольга спала сладким сном. Ее расплетенные волосы красиво расстилались по подушке. Соломпсио осторожно приподняла край пуховика. Ольга лежала без ночной рубашки. Соломпсио скинула с нее пуховик. При лунном свете обнажилась изумительная красота ее тела. Соломпсио оцепенела на несколько секунд. Ольга не проснулась. Было слышно, как она дышит, и было видно, как ее грудь слегка вздымается с каждым вздохом.

Соломпсио сняла рубашку и бесшумно легла рядом. Лежа на боку, она некоторое время любовалась красивым профилем Ольги. Потом она прильнула губами к ее губам. Ольга мгновенно открыла глаза. Соломпсио ласково улыбнулась. Нежно взяла ее руку и положила себе на грудь. Ольга ощутила ее сердцебиение. В полумраке их глаза встретились. Неожиданно для самой себя Ольга потянулась к ней. И они сошлись в долгом поцелуе.

Вскоре, обнявшись, Соломпсио и Ольга уснули глубоким сном.

Между тем ночная жизнь во Дворце, как обычно, шла своим чередом.

Здоровенные галлы и фракийцы из личной охраны царя повсюду продолжали тр*хать царских рабынь и служанок. Кто прямо в коридоре, кто на лестничной площадке, кто на ступеньках перед троном, а кто и на кухне. В подземельях люди Ахиабуса по второму кругу др*ли свою очередную жертву, перепавшую им из последней игры в «идумейские лепестки». В казармах первого двора многие идумейские воины др*чили самих себя. А один из них тайком сандалил своего мула в конюшне. Некоторые геи-германцы сношались между собой в бараках.

В Агриппиевом доме, у себя в спальной, Соломея потела под тринадцатилетним рабом. А в соседней комнате ее второй муж Костабар др*чил себя, подглядывая в замочную скважину. Тем часом одутловатый Ферорас пыхтел над худенькой мулаткой. Николай Дамасский в это время точил себе новое перо. А принц Антипатр только что сл*л свое семя в глотку губастой черной рабыни, после изнурительного часового сношения с другой женщиной – женой Ферораса, приходящейся ему не только теткой, но и молочной сестрой. Их вместе вырастила Дорис, мать принца Антипатра.

В гареме экс-царицу Дорис языком пытался возбудить ее старый евнух. Но тщетно. Другая царица, самаритянка Малтаче, усиленно мастурбировала под пуховиком полированной эбонитовой палкой. Юные царицы Поло, Федра и Элпо, на которых царь женился лишь недавно, молча страдали от одиночества, каждая в своей комнате. А царские жены-племянницы, обнявшись валетом, облизывали друг у друга пятки.

В это же время раб Симон отс*сывал Злодея в парилке, где царь, откинув голову, лежал на сосновой скамейке и обливался потом.

– Ни одна женщина, – признавался царь Черному Евнуху, – не умеет так с*сать Злодея, как Симон. Прямо выс*сывает из тебя всю душу. А впрочем, тебе не понять.

Лишь тяжело беременная Клеопатра Иерусалимская и красавица Мариамме Вторая, которая все еще не могла забыть свою первую любовь, двоюродного брата, да еще царские львы в яме за Августовым домом спали мирным сном.

Соломпсио проснулась утром с рассветом и обнаружила, что Ольги нет рядом. Она быстро накинула на себя ночную рубашку и выбежала в коридор.

– Коко! Коко!

– Да, Ваше Высочество! – откликнулся снизу Черный Евнух. – Я здесь.

Внизу в передней показалась курчавая голова Черного Евнуха.

– Где Лоло?

– Она вышла в сад, Ваше Высочество.

– Да, да, Сосо! Она в саду, – крикнула снизу маленькая Сайпро. – Сама видела, как она взяла огурец и вышла в сад.

– Что взяла!? – спросили одновременно Черный Евнух и Соломпсио.

– Большой огурец. Вот такой, – показала ручонками маленькая Сайпро.

Черный Евнух тут же ринулся к дверям. В то же самое время Соломпсио стремглав сбежала по ступенькам вниз. Через минуту они были у Красного Пентагона.

Ольга сидела на солнце и смачно ела огурец. Черный Евнух оглянулся по сторонам. В саду кроме них никого не было. Он быстро подошел к Ольге. Та еще не успела понять, что к чему, как Черный Евнух вмиг выхватил из ее рук огурец и спрятал его за пазухой.

– Где ты это взяла?

Ольга не могла понять, почему у нее отобран огурец и, о чем ее спрашивают.

– Ничего не понимает, – сокрушенно сказал Черный Евнух, обернувшись к Соломпсио.

– Ничего, Коко. Пойдем скорее в дом. Там объясним.

И Соломпсио пошла обратно в дом. Черный Евнух взял Ольгу за руку и потащил ее за собой.

В гареме было строго-настрого запрещено подавать царским женам и наложницам огурцы и бананы не иначе, чем в нарезанном ломтиками виде. Это произошло после того, как однажды царь Ирод поймал Мариамме Первую, мастурбирующую огурцом. «А, вот оно что! Мучаешь меня, а сама, сука, услаждаешься огурцом!». Он пришел тогда в бешенство. Вызвал кухарку и затолкал огурец ей в рот до самого горла.

– Лоло, понимаешь, что ты натворила? – сказал Черный Евнух, закрыв за собой наружную дверь. – За это тебя зарезали бы, как ягненка. И не только тебя.