Элохим

Однако его мысли не шли дальше, из-за нехватки фактов, а наоборот, вели его к более общим представлениям о жизни и смерти, о предопределенности человеческого существования. Воображение рисовало ему Жизнь как широкую мощную Реку, несущую всех людей в своем полноводном потоке к Морю Смерти. Люди пытаются плыть против течения. Но тщетно. Любое их движение сметается мощным потоком Реки, ускоряющим приближение неизбежного конца. «Значит, любое событие в нашей жизни толкает нас так или иначе ближе к смерти», – заключил про себя Элохим.

– О чем задумался, брат?

– Так, ни о чем определенном. О жизни, о смерти.

– Болезнь рабби меня тоже часто наводит на мысли о неизбежности смерти, – сказал Иосиф.

– Неизбежность смерти и порождает в нас чувство предопределенности. Если бы не она, то мы бы радостно плавали по реке жизни, зная, что нет конца нашему плаванию.

– Были бы мы тогда полностью счастливы?

– Не знаю. Трудно сказать.

Между ними наступила тишина. Редкая тишина, при которой молчание близких людей пробуждает понимание.

– А ты, брат, – нарушил тишину Иосиф, – веришь ли в загробную жизнь?

– Нет не верю, – ответил Элохим.

– Мне, брат, несколько раз утром было жутко просыпаться от одной мысли о смерти. Представляешь, ты только что открыл глаза, в голове чисто. Ни одной мысли и предельная ясность. И вдруг, как гром среди ясного неба, тебя поражает одна единственная мысль, что настанет время, когда тебя тоже не будет, ты больше вот так не проснешься, никогда больше не откроешь глаза. Все твое существо охватывает ужас, жуткий страх, оцепенение. А в голове бьется одна мысль – «я тоже умру»!

– Мне это очень знакомо, – сказал Элохим. – Тебе просто не верится, что однажды и ты умрешь. Не веришь, что мир сможет существовать без тебя.

– Точно, брат. Как мир обойдется без меня?

– Также как и до тебя, – улыбнулся Элохим.

– Вот эта мысль наводит на меня умиротворенность и смирение.

– Есть какая-то всемирная жестокость в том, что без нашего ведома мы рождаемся в мир и вынуждены против желания предстать перед смертью лицом к лицу. Словно мы попали в чью-то жуткую игру, в которой у нас нет иного выбора, кроме смирения.

– А знаешь, брат! – воскликнул Иосиф. – Я вот только что спросил себя. Дал бы Бог мне выбрать между вечной жизнью и смертью, что бы я выбрал? И не смог ответить. А как ты, брат, что бы ты выбрал? Вечную смерть или вечную жизнь?

– Никогда не задавался таким вопросом, – признался Элохим.

– Но вот смотри. Если выбрать вечную жизнь. Что это означает: жить вечно!? Кругом люди рождаются, проживают свою жизнь и умирают. А ты нет. Живешь и живешь. Изо дня в день. Из месяца в месяц. Из года в год. Из столетия в столетие. И так далее. Вечно! Тебе сначала интересно наблюдать за всем происходящим в мире. Потом постепенно интерес притупляется, а затем вовсе пропадает. Ты сидишь как в театре Ирода и следишь за представлением, которое тебя более не волнует. Одни и те же человеческие драмы проходят перед твоим взором. Они у тебя смешиваются в памяти. Ты уже не можешь смотреть на людские лица без раздражения. Тебе уже все надоело и наскучило. Ты зеваешь. Глаза у тебя утомились. Ты хочешь их закрыть и уснуть мирным сном. Но не можешь. Ты выбрал вечную жизнь! И как долго ты бы мог терпеть такую муку? Вечно!!!??? Вечная жизнь обернулась бы вечной мукой. Я ужаснулся от одной этой мысли. Выбрал бы ты такую вечную жизнь?

– Скорее всего нет, – ответил Элохим. – Но в то же время никто не хотел бы умереть.

– И уверен, никто не хотел бы также жить вечно, если хорошенько подумает.

– Тупик какой-то, – заключил Элохим. – Мы не хотим ни умереть, ни жить вечно. Чего же мы хотим?

– Жуть, брат! – отчаянно воскликнул Иосиф. – Человек создан так, что не знает, чего же он хочет.

– Наверно, в этом наше отличие от животных. Они всегда знают, чего хотят.

– В таком случае я предпочел бы родиться животным.

– А я, нет. Люди безжалостны. Убьют тебя ради забавы, – пошутил Элохим. – Лучше быть охотником, чем жертвой.

– Наверно, лучше, – грустно согласился Иосиф, – хотя и печально.

– Печально, но факт. По крайней мере, надо знать, чего ты хочешь от жизни. И не позволить никому встать между тобою и твоей жизнью.

– И ты знаешь, чего ты хочешь от жизни?

– Да, знаю.

– Чего же, брат.

– Любви, какой еще не было на земле.

– Что же это за любовь, какой еще не было на земле? Внеземная любовь, что ли?

– Пожалуй, можно назвать ее и так. Внеземная любовь.

– Тогда тебе повезло. У тебя есть Анна.

– Да, я люблю ее очень сильно, – сказал Элохим. – Больше, чем самого себя.

– И она также тебя любит.

– Наверно. Но не уверен, что это внеземная любовь.

– О какой любви тогда ты говоришь, брат?