Элохим

– Мелхиседек, царь Шалема, сообщил, – ответил шутливо рабби Иссаххар.

– Абба, ты наверно никогда не перестанешь шутить. Как самочувствие?

– Лучше, доченька, лучше теперь. Знала бы как ты особенно красива сегодня. Позавидуешь Элохиму.

– Не завидуй, абба. Тебя я люблю не меньше. А даже больше. Ты моя первая любовь. А он вторая. Но, абба, я так соскучилась по нему. Жду не дождусь его.

– Теперь осталось ждать немного. Тоже жду его возвращения. Я бы хотел увидеть его завтра утром.

– Хорошо, абба. Утром мы придем к тебе. У Элои рука легкая. Он умеет благотворно влиять на других. Вот увидишь, тебе сразу же станет лучше. И скоро ты вовсе поправишься.

– Мне уже лучше, родная.

Постучав в дверь и получив позволение, в комнату вошел Йешуа бен Сий. Анна почувствовала, что отцу надо остаться с ним наедине.

– Абба, ел что-нибудь?

– Нет еще, доченька.

– Пойду посмотрю, что творится на кухне.

Как только они остались наедине, рабби Иссаххар сказал:

– Я уже переговорил с Коген Гадолом и членами Синедриона о тебе. Ты займешь мое место в Синедрионе и станешь Сагеном. И тогда никто не посмеет отобрать Зиз Аарона у тебя. Лишь жаль, что не удалось передать его тебе перед Парокетом.

Рабби Иссаххар достал золотую диадему, сделав короткую паузу, перевел дыхание и передал ее Йешуа бен Сию.

– Как войдешь в Храм, надень ее и снимешь только пред тем, как уйдешь из Храма.

40

Незадолго до полуночи Анна, Йешуа бен Сий и Иосиф в сопровождении телохранителей Элохима подошли к Двойным воротам. У Храма, построенного Зеруббаб-Элом, было восемь ворот. Четыре в западной, два в южной и по одному в северной и восточной стенах. Северные ворота были предназначены для нужд Храма. Через них загоняли жертвенных животных во двор Храма. Западными воротами пользовались священники, старейшины, члены Синедриона и левиты. Когда-то цари из дома Давида также проходили в Храм через западные ворота. Южные ворота служили проходом для жителей города и иноплеменных посетителей. Через Двойные ворота люди входили в Храм, а через Тройные ворота выходили из него.

Перед Двойными воротами их встретил Гебер.

– Рабби велел отпереть вам Шушанские ворота в полночь, – сообщил Гебер, – осталось мало времени. Следуйте за мной!

Шушанские ворота открывались в долину Кедрон. Они со времен построения Второго Храма оставались заперты в ожидании прихода Мессии и открывались лишь однажды в год на Йом Кипур для козла отпущения, предназначенного для Азаз-Эла. Над воротами высилась прямоугольная башня с помещениями для охраны. Двойные арки ворот напоминали размах птичьих крыльев. В ясный солнечный день с высоты горы Соблазна Элохиму казалось, что Шушанские ворота словно парят в воздухе.

Иосиф оставил телохранителей Элохима на площади перед Храмом, а сам вместе с Анной и Йешуа бен Сием последовал за Гебером. Йешуа бен Сий достал Зиз Аарона и надел себе на голову. Анна помогла ему завязать голубые шнуры на затылке.

Они прошли через весь двор к Шушанским воротам. Левиты, несущие охрану Храма, провожали их удивленными взглядами. До этой минуты, кроме Гебера никто из них не знал о встрече Анны и Элохима у Шушанских ворот.

Гебер их остановил перед воротами Эсрат Насхима.

– Лучше всем подождать здесь. А я пойду вперед, чтобы отпереть ворота.

Через несколько минут он вернулся и сообщил, что ворота уже открыты. Анна посмотрела на Иосифа и Йешуа бен Сия.

– Анна, иди одна, – сказал Йешуа бен Сий, – мы подождем тут.

Анна неуверенно направилась к Шушанским воротам. Никогда в жизни она не подходила к ним так близко. С каждым шагом она чувствовала, как все сильнее бьется сердце.

Ворота были распахнуты настежь. Но там никого не было, лишь гулял холодный ветер. Дрожь прошла по телу. Анна сильнее закуталась в шаль и остановилась в нескольких шагах от ворот. Элохима все еще не было. Прищурив глаза, она всматривалась в открытые ворота, но не могла увидеть ничего. Она закрыла глаза. И тут же услышала знакомый голос юноши с родинкой: «Анна, открой глаза. Он уже здесь». Открыв глаза, она увидела Элохима за воротами и поспешила ему навстречу. Ускорив шаги, она побежала. Шаль слетела с ее плеч. Элохим, поймав Анну в свои объятия, ощутил трепет ее стройного стана. Она обдала его своим жарким дыханием и прикоснулась губами к его уху и, приоткрыв рот, продолжала дышать прерывисто. «Так могла дышать лишь жена, истосковавшаяся по мужу после долгой разлуки», – впоследствии, намного позже, вспоминая этот миг, скажет себе Элохим, но теперь он испытал то редкое состояние, которое после разлуки в мужчине способна вызвать только и лишь только любимая и любящая женщина одним прикосновением, состояние, для которого нет в человеческом языке слова, состояние, при котором ты слышишь, как прямо тебе в ухо дышит сама жизнь.

– О, Элои!

– Жизнь моя!

Слезы радости лились по щекам Анны.

Внезапно ветер изменился, и ворота шумно захлопнулись за спиной Элохима. Они оглянулись и посмотрели друг на друга. И Элохим сказал:

– Я больше никогда тебя не оставлю!

41