Элохим

– Несомненно, Ваше Величество, – согласился Сарамалла. – Великая дружба всегда рушилась из-за женщин. Женщина не только самое опасное, но и самое развратное создание. Фраатесу, парфянскому царю, Юлий Цезарь подарил этрусскую красотку по имени Цермуса. Она родила ему сына и за короткое время из рабыни превратилась в царицу. А когда сын подрос, она совратила его. Сын наставлял рога собственному отцу!

– Я слышал о них, – сказал римлянин Сапинний, друг царя Ирода. – Потом мать с сыном хотели сместить отца с трона. Я согласен с Сарамаллой, что женщина более похотливое существо, чем мужчина. Юлия, единственная дочь Августа, наверно, самая распутная женщина в Риме. С кем она только не согрешила? Быть может, только с отцом, в чем я глубоко сомневаюсь. Кровосмешение, по-нашему – “incestus”, не допускается законом в смысле бракосочетания, но, кажется, запрещено лишь для того, чтобы слаще была услада. Рим теперь самый развратный город в мире. Словно Содом и Гоморра сошлись в одном вместе, где все сношаются со всеми. Оргии с проститутками всегда были обычным времяпрепровождением у олигархов. Но в последнее время в высших кругах, причем по инициативе римских матрон, стали очень популярны совместные семейные оргии с обменом женами.

– Женами!? – воскликнул Ферорас. – И они е*ут чужую жену при муже!

– Да, – ответил Сапинний. – Устраивают совместную оргию.

– Какая мерзость! – с отвращением сказал Ферорас, взглянув на принца Антипатра, и тот отвел глаза.

– Я бы не прочь поиметь чужую жену, – сказал Сарамалла. – Нет базара. Но чтобы мою жену кто-то тр*хал, да еще при мне!? Да тому я перегрызу глотку!

– Как раз вот эта ревность самца и составляет самый смак обмена женами, – сказал Сапинний. – Ты видишь, как твою жену имеет другой мужчина, в то время, пока ты услаждаешься с его женой. Ревность доводит тебя до умопомрачения. Наслаждение усиливается злостью, и ты начинаешь др*ть его жену, как бешеный. Так что, чем ревнивее муж любит свою жену, тем острее его ощущения при обмене женами.

– Обмениваться женами!? – сказал Ферорас. – Уж дальше некуда! Это предел человеческого разврата. Даже представить себе не могу. Рим точно переплюнул Содом и Гоморру.

– Нет, это еще не предел, – ответил Сапинний. – В Риме есть одна очень известная квестерианская семья. Отец, мать, сын и двое дочерей. Все как на подбор красавцы. Так вот, они по ночам устраивают внутрисемейную оргию: каждый имеет каждого. Причем, одновременно!

Все замерли. Никто не мог оторвать взгляд от Сапинния и взглянуть на других. Лишь Г.П. безучастно следил за происходящим. На миг наступила гробовая тишина.

– Что!!!??? – вдруг взорвался Эл-Иазар бен Боэтий. – Это не люди! А животные! Хуже животных!

– Отнюдь нет, – спокойно ответил Сапинний. – Самая что ни на есть утонченно-образованная семья. Отец – один из лучших знатоков римского права, а младшая дочь слагает изумительные элегии.

– Это уже конец света, – сказал Ферорас. – Похлеще, чем обмен женами.

– Нет, и это еще не конец света, – возразил Сапинний.

Тут разом все посмотрели друг на друга в недоумении. Даже у Г.П. на лице появились признаки интереса. «Что же может быть еще хлеще?» Саппиний выдержал паузу и сказал:

– Наверно, такого еще нигде в мире не случилось. С недавнего времени мать семейства стала приглашать на оргии другие семейные пары. Желающих поучаствовать немало. Но приглашение получают лишь самые изысканные, самые красивые пары римской знати. Ну, вот теперь я обращаюсь к тем, у кого есть дочь. Можете себе представить, что испытывает отец, когда он делит собственную дочь одновременно с другим мужчиной?

Эл-Иазар бен Боэтий вскочил с места. Его дочери недавно исполнилось двенадцать лет, и через полгода он собрался выдать ее за своего племянника.

– Меня тошнит! – только сумел он вымолвить и выбежал наружу.

– Такого точно нигде не было, даже мне не приснилось бы, – признался царь.

– А с чего у них все это началось? – спросил Г.П.

– Со сновидения жены, матери семейства, – ответил Саппиний. – Я с ними близко знаком. Ее муж мне рассказывал, что ей однажды приснилась семейная оргия, и она убедила всех своих домочадцев воплотить свой сон в явь. И с тех пор то, что им снится, они претворяют на следующий день в совместной оргии.

– Я так и знал, – сказал Сарамалла. – За всем этим развратом стоит женщина. В е*ле женщина получает больше удовольствий, чем мужчина. Но ей этого мало. Ей нужен разврат. Вот почему, женщину надо держать в четырех стенах. И не давать ей воли. Женщина на воле – то же самое, что с цепи сорвавшаяся собака.

Вновь разговор вернулся к поношению женской природы. Все женоненавистники сошлись на том, что в каждой женщине сидит сука и что любая из них готова наставить рога своему мужу.

– Не женись, – призвал Николай Дамасский, – если не хочешь украсить себя ветвистыми рогами.