Элси Динсмор

— Папа, тебе это нравится? — И она положила свою головку ему на колени. На ресничках ее дрожали слезы. — Разве это не чудесный стих: «Возлюбив Своих сущих в мире, до конца возлюбил их» (Иоан. 13:1). Даже кажется странным, что Он так заботится о них, с такой добротой и любовью, постоянно сознавая, какой ужасной смертью Он скоро должен умереть. Кроме того, Он знал, что они все разбегутся от Него, оставив Его одного со своими жестокими врагами. Ах, это так приятно знать, что Иисус любит, что Он любит меня, и всегда будет любить меня, даже до конца, даже вечно.

— Откуда ты все это знаешь, Элси?

— Я знаю, что Он любит меня, папа, потому что я люблю Его, и Он сказал: «Любящих меня Я люблю» (Пр. 3:17). И я знаю, что Он будет любить меня всегда, ведь Он сказал: «Любовью вечною Я возлюбил тебя» (Иер. 31:3), а в другом месте: «Не оставлю тебя и не покину тебя» (Евр. 13:5).

— А ты думаешь, что ты достаточно хорошая, чтоб

Иисус любил тебя?

— Ах папа, я знаю, что я совсем нехорошая. У меня очень злое сердце, и часто мои мысли и чувства нехорошие, но Иисус все это знает, и это нисколько не мешает Ему любить меня. Ведь ты знаешь, что умер Он за грешников. Ах, папа, какой Он хороший и добрый! Кто может Его не любить? Иногда мне было так одиноко и грустно, папа, и я думала, что сердце мое не выдержит и я умру, но Иисус любил меня и утешал.

— Когда ты была такой печальной и одинокой, доченька? — спросил он участливо, ласково кладя свою руку ей на голову, поглаживая волосы.

— Тогда, когда ты был далеко, и я тебя еще не знала. Я часто думала о тебе, и мне становилось одиноко и так хотелось увидеть тебя, до боли. Мне хотелось услышать, как ты называешь меня доченькой, хотелось положить мою голову тебе на грудь и чувствовать, как твои руки прижимают меня к себе, как ты теперь делаешь.

Она на мгновение замолчала, стараясь изо всех сил подавить подступивший комок, и потом продолжала:

— Но когда ты приехал, папа, и я увидела, что ты не любишь меня, ох, папа! Это было ужасно! Я думала, что не смогу никогда, никогда перенести этого. Я думала, что сердце мое лопнет, мне так хотелось умереть и уйти и Иисусу и к мамочке. — Девочка всхлипнула.

— Бедная моя малышка! Моя бедненькая маленькая крошка! — И он взял ее на руки, лаская с особой нежностью. — Это было очень тяжело, очень жестоко. Я не знаю, как мог я так ожесточить свое сердце против моего собственного маленького ребенка, но у меня было такое предубеждение... Мне казалось, что ты смотрела на меня со страхом, как на ненавистного тирана.

Элси подняла на него свои глаза с невыразимым удивлением.

— Ой, папа! — воскликнула она, — как ты мог такое подумать? Я всегда любила тебя, с тех самых пор, как могу помнить!

В этот вечер, войдя в свою комнату, Элси очень серьезно думала обо всем, что произошло в этот день, обо всем, что папа сказал ей. К своим обычным молитвам она добавила, чтобы папа никогда не заставлял ее нарушать ни одну из заповедей Божиих. А если даже он это и сделает, чтобы Господь дал ей достаточно сил на этот случай.

Тень, наплывшая на ее тропинку, рассеялась, хотя легкие кудрявые облачка слегка заслоняли ее яркое солнышко. Однако несколько недель не слышно было даже отголоска надвигающегося шторма.

Глава 10

«Судите, справедливо ли пред Богом — слушать вас более, нежели Бога?» (Деян. 4:19). В Розлэнде собралось довольно много гостей, преимущественно джентльмены. Собравшись в гостиной, они теперь смеялись, шутили, обсуждали политику и переговаривались друг с другом и несколькими дамами на различные темы. Очевидно, они совершенно забыли, что это был воскресный день, который Господь повелел соблюдать в святости, прославляя Бога в мыслях, словах и делах.

— Можно спросить у вас, что вы ищете, мистер Эвершам? — спросила Аделаида, заметив, что один из гостей расстроенно оглядывается вокруг.

— Да, мисс Аделаида, я смотрю, куда подевалась маленькая Элси. Травилла пылко рассказывал мне о ее необыкновенном музыкальном таланте, и я горю желанием послушать ее игру и пение.

— Ты слышишь, Хорас, — повернулась Аделаида к своему брату.

— Да, и я буду счастлив исполнить твое желание, Эвершам, — ответил отец с гордой улыбкой.

Он вышел из комнаты, чтобы позвать слугу, но в тот самый момент, когда он взялся за шнурок звонка, миссис Динсмор предупредила его движение:

— Подожди, Хорас, ты лучше не посылай за ней.

— Можно ли спросить у вас почему, мадам? — спросил он удивленно с легкой досадой.

— Потому что она не будет петь, — холодно ответила леди.

— Простите, мадам, но я думаю, что она будет, если я ее об этом попрошу. — И глаза его вспыхнули.

— Она все равно не будет, — настаивала миссис Динсмор тем же холодным тихим голосом. — Она скажет тебе, что она мудрее тебя, и что будет грехом подчиниться даже отцу. Поверь мне, что наверняка она подорвет твой авторитет, поэтому лучше прими мой совет и оставь ее в покое. Этим ты только выставишь напоказ перед гостями неспособность справиться со своим ребенком.

Мистер Динсмор с оскорбленным видом прикусил губу.