Элси Динсмор

— Благодарю вас, — надменно ответил он, — но я предпочитаю убедить вас, что эта неспособность происходит от вашего собственного воображения. И я совершенно не понимаю, на чем вы основываете ваше мнение, потому что Элси никогда еще не проявила даже легкого намека на то, чтобы не подчиниться мне.

Во время этого разговора он энергично дернул за

шнурок, и перед ним тотчас появился слуга. Отец послал за Элси, приглашая ее явиться в гостиную. Затем, отойдя от своей мачехи, которая провожала его с оттенком триумфа в глазах, он присоединился к группе джентльменов, собравшихся вокруг рояля, за которым уже сидела Аделаида, играя бурную увертюру.

Несмотря на то что внешне он был спокоен и самоуверен, мистер Динсмор уже сожалел о том шаге, который только что сделал, потому что внезапно вспомнил строгое соблюдение Элси воскресного дня, которое он забыл. Он предвидел, что предстоит борьба, возможно, очень даже жестокая и трудная, несмотря на то что она всегда покорная и уступчивая. В конечном результате он конечно же не сомневался, он с удовольствием сейчас уступил бы ей без борьбы, если бы это не задевало его гордость, но, как он признался самому себе, теперь он зашел слишком далеко, чтобы отступать. В то же время он предчувствовал, что эта борьба должна произойти когда-нибудь, и, возможно, это был подходящий момент.

Элси сидела в своей комнате одна, проводя день Гос-подень своим обычным образом. Вошел слуга и сказал ей, что папа приглашает ее в гостиную. Девочка сразу же встревожилась, у нее мгновенно промелькнула мысль: « Он хочет попросить меня играть и петь или сделать еще что-либо, что недостойно делать в воскресный день».

Но, вспомнив, что он никогда этого не делал, она надеялась, что он просто её зовёт. Все же, перед тем как пойти, она склонилась на колени и искренно помолилась о силе поступить правильно, как бы трудно это ни было.

— Иди сюда, доченька, — пригласил ее отец, когда она вошла в комнату. Он говорил своим обычным приятным, ласковым голосом, однако Элси затрепетала и побледнела. Она увидела группу слушателей вокруг рояля и тетю Аделаиду, которая как раз освобождала для нее стульчик, и мгновенно поняла, что ей предстоит.

— Вот это, Элси, — сказал отец, выбрав для нее песенку, которую она выучила во время их путешествия и замечательно исполняла. — Я хочу, чтобы ты спела ее для моих друзей, им не терпится тебя услышать.

— А можно завтра, папа? — спросила она тихим дрожащим голосом.

Миссис Динсмор, которая подошла поближе послушать, одарила Хораса многозначительной улыбкой, которую он предпочел не заметить.

— Конечно же нет, Элси, — ответил он, — мы хотим именно сейчас. Ты знаешь ее достаточно хорошо и тебе нет нужды в репетиции.

— Я не из-за этого хочу отложить, папа, — тем же тоном продолжала она, — ты ведь знаешь, что сегодня воскресный день.

— Ну и что же из этого, моя милая? Я считаю, что эта песня вполне может быть спета сегодня, и это должно тебя успокоить, ты не делаешь ничего дурного, исполняя ее. Помнишь, что я тебе говорил несколько недель назад? А теперь садись и сейчас же пой без лишних разговоров.

— Ах, папа, я не могу петь это сегодня, пожалуйста, позволь мне спеть завтра?

— Элси, — проговорил он сквозь зубы, — сейчас же садись за рояль и делай то, о чем я тебя прошу. Чтобы я больше не слышал этого вздора!

Она села, но, подняв на него умоляющие, полные слез глаза, повторила свою просьбу:

— Папа, я не могу это петь сегодня. Я не могу нарушить день Господень.

— Элси, ты должна это спеть, — повторил он и положил перед ней ноты. — Я же сказал тебе, что это не будет нарушением воскресного дня, и этого достаточно, ты должна предоставить мне решать этот вопрос.

— Давай отложим до завтра, Динсмор, нас это вполне даже устраивает, — вступились несколько джентльменов, в то время как Аделаида добродушно добавила: — Давай я сыграю это, Хорас, я думаю, что могу сделать это не хуже Элси.

— Нет, — ответил он, — когда я даю распоряжения своему ребенку, то только для того, чтоб он слушался. Я сказал, чтобы она сыграла. Она не должна воображать, что может иметь свое мнение о том, что правильно и что неправильно вразрез с моим.

Элси сидела со сложенными на коленях руками, слезы бежали из-под ее опущенных век по бледным щекам. Она дрожала, но не выглядела упрямой, выражение личика было кроткое и смиренное, хотя ни одним жестом она не выразила желания выполнять отцовское приказание.

Был какой-то момент молчаливого ожидания, затем он сказал очень суровым тоном:

— Элси, ты будешь сидеть здесь до тех пор, пока не научишься слушаться, если это будет даже и до следующего утра.

— Хорошо, папа, — едва слышно ответила она. Все разошлись, оставив ее одну.

— Теперь ты видишь, Хорас, что тебе нужно было послушаться моего совета, — высокомерно заметила миссис Динсмор. — Я прекрасно знала, чем это закончится.

— Простите, — ответил он, — но это еще не конец. И я думаю, что она извлечет из этого урок, или ей придется иметь дело с более сильной волей, чем ее собственная.