Элси Динсмор

— Ох! — воскликнула Элси, краснея и смущаясь, в свою очередь. — Я не читала и не обратила внимания, но моя книга лежит наоборот. Но ты знаешь, тетя Аде-лаида, скоро Рождество, и я бы хотела что-нибудь подарить папе, но никак не придумаю что. Сначала я подумала про домашние тапочки, но у него есть уже очень красивые, да у меня уже и не остается времени, чтобы читать их, потому что много уроков. Кошелек также не подходит, так как я уже подарила ему один, но я бы хотела что-нибудь такое, чтобы было ценнее, чем тапочки или кошелек. Но ты намного умнее меня, может быть, ты мне поможешь придумать?

— А, так вот что мучает тебя целый день, потому что я не слышала, чтобы ты сегодня смеялась или пела, это довольно необычное для тебя состояние в последнее время. — И Аделаида шутливо ущипнула ее за круглую розовую щечку. — Хм-хм, дай-ка я одену мою мыслительную шапочку и, напустив на себя комичную серьезность, она воскликнула: — А! Вот она! Попалась! Твою миниатюру, маленькую, конечно, что может быть приятнее этого?

— О, да! — Подпрыгнула Элси, хлопая в ладошки. — Замечательно! Ну почему же я сама этого не придумала? Спасибо, тетушка, только... — и она потупилась. — Как же я могу сделать это без его ведома? Ведь сюрприз — половина успеха.

— Ничего, моя дорогая, я придумаю, как это сделать совершенно секретно, — уверенно ответила Аделаида. — Сначала мы с тобой сбегаем и посмотрим, сколько у тебя денег, чтобы израсходовать на это.

— Это недолго посчитать, — весело засмеялась Элси. — Но вот как раз и папа заходит, я надеюсь, что он не заподозрит, о чем мы только что говорили. — И она бросилась ему навстречу, взобралась к нему на колени, в чем он ей теперь никогда не отказывал.

Раньше Аделаида нисколько не удивилась бы незаметности Элси. Терпеливая, приятная девочка, особенно после возвращения ее отца из Европы, она стала очень тихой и робкой. Иногда казалось, что она вся сжимается под его взглядом, боясь навлечь на себя его негодование или наказание. Но эти последние несколько месяцев были очень счастливыми, казалось, что отец старался излить на нее всю свою за годы накопившуюся нежность и любовь. Элси сильно изменилась, ее манеры лишились чрезмерной робости, она легко и радостно появлялась в любом уголке дома. Не новостью было то и дело слышать ее веселый, как серебряный колокольчик, смех, или поющий голосок, напоминающий трели соловья. Все это было натуральным выражением ее радости и благодарности. Маленькое сердечко, так долго жаждущее любви, истомившееся от постоянной боли, теперь было вполне удовлетворено и воспрянуло, как росточек, почувствовав живительное тепло солнечных лучей.

— Я уже все замечательно устроила, Элси, — входя и комнату, сказала Аделаида, в то время, когда девочка приготавливалась ко сну. — Твой папа дня через два уезжает из дома по делам, связанным с твоим состоянием, и будет отсутствовать минимум недели две. Разве только ему придет на ум взять тебя с собой, а если нет, то с твоим портретом мы можем устроить все просто.

Элси посмотрела на нее с выражением растерянности и смятения.

— Ну что? — рассмеялась Аделаида, — я думала, что ты обрадуешься моей новости, а вместо этого ты глядишь так, словно я прочитала тебе смертный приговор.

— О, тетя Аделаида, целых две недели не видеть папу! Представляете, как это долго!

— Фу! Что ты за ребенок! Да они пройдут, ты и оглянуться не успеешь. А теперь скажи мне, сколько у тебя денег?

— Я сэкономила за два месяца, и теперь у меня двадцать долларов и кроме этих у меня есть еще немного мелочи. Ты думаешь, что этого будет достаточно?

— Едва ли, но я могу тебе занять, если понадобится.

— Спасибо, тетушка! — поблагодарила Элси. — Ты очень добрая, но я не могу принять, потому что папа строго предупредил меня, чтобы я никогда не занимала денег и ни в коем случае не оставалась должной.

— Подумаешь! — воскликнула немного нетерпеливо Аделаида. — Хорас точно самая абсурдная личность! принципиальнее человека я еще не встречала. Но ничего, я думаю, что мы как-нибудь все это устроим, — успокоительно добавила она и, наклонившись, поцеловала свою маленькую племянницу.

Рано утром отец услышал робкий стук в дверь. Он сразу же открыл ее, и Элси, бросившись ему в объятия, со слезами спросила:

— Папа, ты уезжаешь?

— Да, милая, — ответил он, лаская ее. — Я должен отлучиться на несколько недель. Сначала я думал взять тебя с собой, но потом, рассудив, я решил, что для тебя будет лучше остаться здесь. Но если ты очень хочешь, мой птенчик, я возьму тебя с собой. Как ты думаешь?

— Ты знаешь, что я всегда предпочитаю быть с тобой, чем в любом другом месте, — ответила она, кладя свою головку ему на плечо. — Но ты лучше знаешь, и я хочу сделать так, как ты решишь.

— Вот это правильно, доченька, моя маленькая Элси хороший, послушный ребенок. — И он прижал ее к себе.

— Когда ты уезжаешь, папа? — И ее голос слегка дрогнул.

— Завтра, сразу после обеда.

— Так быстро? — вздохнула она.

— Чем быстрее я уеду, тем быстрее вернусь, ты это знаешь, ягодка.

Он поглаживал ее по щечке и ласково улыбался.