Елтышевы

— Практически — да, — подтвердил хорошо одетый и зачастил убеждающей скороговоркой; так в модных магазинах говорят специально находящиеся в зале люди. — Все централизованно, согласовано наверху. По мере надобности я привожу тридцать литров питьевого спирта, тару. Вы разводите... Я выдам спиртометр. Вода в колонках очень высокого качества, так что можно не кипятить. Отпускная цена пол-литра — тридцать рублей, а вы можете повышать по своему усмотрению — на десять, пятнадцать рублей. Практика показывает, что цена в сорок пять рублей на сегодняшний день людей устраивает. Берут...

Валентину Викторовну поразило не само предложение этого мужичка — все сейчас зарабатывают как могут, — а то, что Николай не обрывает его, не гонит со двора. Наоборот, перестав усмехаться, внимательно слушает, что-то в уме подсчитывает... И ей пришлось оборвать самой:

— Слу... слушайте! Вы не знаете, наверно, к кому вы пришли. Думаете, живут в халупе такой, так к ним можно, не откажутся? У меня муж тридцать лет в милиции прослужил. На заслуженном отдыхе... Я — библиотекарем... Как вам не стыдно! Коля, да выведи ты его!

— Подождите-подождите, — примиряюще поднял руки мужчина, — я же вам ничего преступного не предлагаю. Наоборот. Понимаете, люди травятся всякой дрянью. А тут — питьевой спирт заводской перегонки. Можно сказать, полезное дело...

— Ладно, уважаемый, действительно, — наконец подал голос Николай. — Мы уж как-нибудь, как раньше... Попрощаемся?

Мужчина пожал плечами:

— Очень жаль. Я именно к вам поэтому и пришел, что о вас хорошо отзываются. Надеялся на ваше понимание. Что ж, до свидания. — И пошагал к калитке.

Юрка, вздохнув, направился за ним. Нагнал, зашипел в ухо, но так, что Валентина Викторовна услышала:

— Я счас еще покажу. Те обязоном согласятся.

— Далеко?

— Да не, на той стороне...

Довольно долго после их ухода Елтышевы возмущались — Валентина Викторовна горячо, Николай Михайлович сдержанно. Но и сожаление в этом возмущении слышалось — сожаление, что вот они не могут, как большинство других, торговать спиртом, а бизнес-то прибыльный, способный помочь им выбраться из вдруг обрушившейся полунищеты.

А через несколько дней Артем сюрприз преподнес. За завтраком, долго томившись, то беря, то откладывая вилку, отбивая своим мрачно-беспокойным видом аппетит, в конце концов произнес:

— Я, наверно, женюсь.

— А?..

— Тут так получилось... Жениться нужно.

— Что?! — Но, не поверив ушам, ужаснувшись, Валентина Викторовна словно была готова к этому. Да не просто готова, а обрадовалась, и в мозгу засветилась схемка: встретил девушку, городскую, — сюда к бабушке приезжает, — женятся, переедет к ней в квартиру, возьмется за ум, работу найдет, может, и в институт поступит, и все будет хорошо.

— ...Уже заявление подали...

— Так-с, и на ком это? — повеселел, но повеселел нехорошо, Николай.

— Ну... Ну, познакомился тут с девушкой. Еще зимой...

— И это с ней ты все пропадал?

— Ну да.

— Хм, интересно!.. Женюсь...

— А кто она такая? — стараясь быть спокойной, спросила Валентина Викторовна. — Местная она?

— Ну да...

— Да говори, рассказывай теперь. Кто это? С чего вдруг?

— Ну, зовут — Валентина, — Артем быстро взглянул на мать, — тоже. Живет с родителями... Там, за прудом... Двадцать семь лет.

— Старше тебя, получается?

— Ну, на немного же...

— И кто родители? Что за семья? Давай рассказывай! — Николай стал выходить из себя, Валентина Викторовна пихнула его ногой под столом. — Да ладно, не пинайся!

— Мать — не знаю, — продолжил бурчать Артем. — А отец — баянистом в клубе работал... раньше... Георгий... Отчество не знаю... забыл... Фамилия Тяповы у них.

— Это ты про Гошки-баяниста, что ль, дочку? — очнулась тетка Татьяна.

— Ну, наверно...

— О-ой, выбрал тоже.

— А что? — обернулась к ней Валентина Викторовна. — Что такое, теть?

— Та-а, — отмахнулась она своим жестом безнадежности, — язык не повернется...

— Да ну, — перебил Артем, — мало какие сплетни...

— Помолчи-ка! — Николай пристукнул кулаком по столу. — Такими словами не бросаются — женюсь. Какие бы у вас там порядки ни были, а родители должны знать. Ясно? Почему ты нас с ней не познакомил до сих пор? С ее родителями? Пять месяцев где-то что-то, а теперь — женюсь.

— Ну, познакомились...

— Ну-ка не нукай! Интересное дело: взял и поставил перед фактом. Расхлебывайте теперь, мать с отцом! Умник.

Валентина Викторовна попыталась успокоить:

— Подожди, не кричи, пожалуйста. Разобраться надо, узнать...

— Да что тут узнавать уже?! Поздно узнавать. Женится он, видите ли. И плевать ему, что у нас ни рубля сейчас, что на чемоданах сидим. Нет, вот надо именно в такой момент заявлять...

Николай поднялся из-за стола, схватил с печки сигареты, вышел. Бухнул дверью.

Артем сидел, затравленно поглядывая туда-сюда, втянув голову в плечи... Валентина Викторовна искала какие-то слова, но все они были не те, все, что приходило на ум, казалось, сейчас только повредит, усугубит.

Глава восьмая