Элвис Пресли. Последний поезд в Мемфис

Пресли не всегда был ведущим звеном в шоу. Выступление Джима Эда и Мексин Браун было мастерски поставлено. Прошлым летом их хит «Looking Back to See» занял восьмое место. По сравнению с другими они были ветеранами «Хайрайда» и имели контингент слушателей. Джим Эд был большим парнем с приятной внешностью, всего на год старше Элвиса и старался выглядеть как можно выигрышнее перед девушками. Его сестра Мексин была привлекательной и компанейской девушкой, и на свои выступления они всегда собирали целую толпу. Том Периман вспомнил шоу, которое он провел в Гилмере, штат Техас, около Глэдвойтера, где Брауны были просто на высоте. «Они спели огромное количество мелодичных церковных песен для аудитории, состоящей из людей старшего поколения, в основном семейных пар. Это был единственный раз, когда кто–то отобрал у Элвиса внимание публики. Конечно же, это был потрясающий успех». Не то чтобы они были менее популярными или поклонники не кружились вокруг них, когда они вышли после выступления, чтобы раздать автографы и продать свои записи. Просто, когда этот парень был на сцене, случалось то, что никогда не происходило прежде. Нравился он людям или нет, они, казалось, были не способны думать о чем–либо еще, и он не давал им сконцентрироваться на чем–то еще».

В Коринфе, штат Миссисипи, шоу спонсировалось местным Jaycees Club и должно было состояться в Court House, где заправлял местный диджей — певец Бадди Бэйн. Бадди, которому был тридцать один год, имел много возможностей в Нэшвилле, где он занимался своей деятельностью на WSM после пятилетней работы с Четом Эткинсом. В принципе ему не нравилось новое направление в музыке. Сам по себе он был традиционным исполнителем кантри, который вырос, восхищаясь Джен Аутри и Джимми Роджерсом, но встретил Сэма Филлипса на WLAY. Он знал семейство Пресли, проживавшее в районе Тьюпело, где он вырос и где его сестры Мэри и Мария работали с Глэдис на швейной фабрике. Поэтому, когда Сэм не только принес первую запись Элвиса, но и привел его лично одним дождливым днем на радиостанцию WCMA в Коринфе, Бадди прокрутил ее, а также провел с Пресли десятиминутное интервью в радиоэфире.

К моменту возвращения в Коринф в январе Элвис был чем–то вроде местного феномена, и Бадди был обречен на успех вместе со своей партнершей, пятнадцатилетней певицей Кей Кроттс из Мичигана, штат Теннесси, которая стала его женой три года спустя. Бадди рекламировал появление Browns всю неделю, потому что ему нравилась Мексин («Мы классно оторвались. Она писала мне, и я писал ей, и я думал, что–нибудь из этого выйдет, пока я не узнал позже, что она таким образом обрабатывала многих диск–жокеев, чтобы они проигрывали ее записи»). Он скептически относился к новым методам привлечения людей на шоу, так как слышал, что Боб Нил платил по 50 центов дюжине местных девчонок, чтобы те визжали во время выступления, но быстро разочаровался в этом методе.

«Знаете, они просто пришли посмеяться над ним, но дело закончилось тем, что они от восторга чуть не разорвали его за кулисами. Он потрясающе выступил, и даже более того, это не было похоже ни на что из того, что вы слышали раньше. Но перед выступлением случилась одна маленькая вещь, которую я никогда не забуду. Они приехали в полдень. У меня и моей матери был маленький двухэтажный домик в Коринфе, и готовить к нам приходила девушка, потому что моя мать передвигалась в инвалидной коляске. Так вот, я пригласил Элвиса, Мексин и Джимми Эда к нам домой. Перед ужином мы предложили Джиму и Мексин мою спальню, чтобы прилечь и вздремнуть. Тогда Элвис сказал: «Я бы тоже хотел прилечь, мне прекрасно подойдет софа в гостиной». И вот он прилег на нашу большую красную софу, свесив ноги, и тут же отключился. Когда я разбудил его поужинать, маленькая девочка, которая у нас работала, Марта Моррис, наготовила целый стол еды, но ему хотелось только кукурузного хлеба, да еще он попросил у меня сливок. Я спустился в магазин, и Элвис слопал целую кучу хлеба, вымоченного в сливках, и сказал: «Вот это — вкусно, как раз то, что мне было нужно». После ужина моя мама, как обычно, сидела у окна, глядя на улицу, и Элвис подошел к ней и сказал: «Миссис Бэйн, все было очень вкусно». Он поцеловал ее в щеку, что было очень непривычно для нее, так как я никогда ее не целовал, я просто говорил: «Спасибо, мама». Она была суровой женщиной. Когда он на минутку вышел из комнаты, она спросила: «Кто это меня обслюнявил?» — «Это был Элвис Пресли», — ответил я. «А я‑то думаю, кто же это такой?» — сказала она.