Эмма

Однако не заподозрил. Мистер Вудхаус был так удивлен этим внезапным отъездом и так волновался за судьбу и жизнь бедного мистера Элтона – ведь дорога может быть опасна! – что не заметил ничего необычного. И все же эта записка пришлась как нельзя кстати, составив главный предмет мыслей и разговоров на весь остаток их одинокого вечера. Мистер Вудхаус высказывал свои опасения, а Эмма с привычной готовностью его успокаивала и убеждала, что безопасности мистера Элтону ничто не угрожает.

Эмма твердо решила, что пора рассказать обо всем Харриет. Она, вероятно, уже почти выздоровела и чем раньше узнает о произошедшем, тем скорее оправится и от недуга душевного, и желательно до возвращения мистера Элтона. На следующий же день она отправилась в пансион к миссис Годдард, чтобы понести свое наказание – и, надо заметить, тяжелое. Ей предстояло разрушить все надежды, которые она так старательно взращивала в душе Харриет, выставить себя в неблагоприятном свете предпочтенной подруги и признать, что все ее суждения, наблюдения, убеждения и предсказания оказались ошибочны.

Признание вернуло ей то первое чувство стыда, от которого она за эти дни сумела избавиться. При виде слез ее дорогой подруги Эмма подумала, что больше никогда не сможет жить с собой в мире.

Харриет стойко приняла удар: никого не винила и к тому же явила собой такую бесхитростность и такую скромность, что заслужила еще пущую благосклонность подруги.

Эмме невероятно ценными казались сейчас простота и кротость, и все эти прекрасные и очаровательные добродетели показала Харриет, а не она. Харриет считала, что не вправе сетовать. Расположение такого джентльмена, как мистер Элтон, было бы для нее слишком большой честью. Она его совершенно не заслуживала, и никто, кроме столь доброй и пристрастной подруги, как мисс Вудхаус, не мог бы представить их союз.

Слезы лились ручьем, и это искреннее горе вызвало у Эммы куда больше уважения, чем могли бы любые притворные попытки сохранить достоинство. Она слушала ее и изо всех старалась утешить, пребывая к тому моменту в полном убеждении, что из них двоих именно Харриет является созданием более возвышенным и что ей самой было бы куда полезнее и лучше походить на подругу, а не полагаться на свой ум и таланты.

Конечно, становиться простодушной и недалекой было уже поздно, но Харриет она покинула, утвердившись в решимости всю оставшуюся жизнь быть смиреннее, скромнее и не давать чрезмерной воли воображению. Теперь ее главным долгом, не считая забот об отце, стало стремление утешить Харриет и проявить свою любовь способом лучшим, нежели сватовство. Она пригласила ее в Хартфилд и проявила безграничную заботу, стараясь отвлечь и развлечь ее чтением и беседами и таким способом вытеснить из ее головы мысли о мистере Элтоне.

Эмма понимала, что полностью исцелить сердечные раны Харриет сможет лишь время. Она не считала себя беспристрастным судьей в таких вопросах, а тем более не могла в полной мере посочувствовать ее привязанности к такому человеку, как мистер Элтон. Тем не менее Эмма надеялась, что в своем возрасте Харриет успеет оправиться от полного крушения надежд до возвращения предмета воздыханий и что они трое даже, возможно, смогут и дальше видеться как простые знакомые, не рискуя выдать или усугубить те или иные чувства.

Правда, оказалось, что Харриет считает мистера Элтона самим совершенством, какому нет равных ни по красоте, ни по добродетелям, и что она влюблена в него куда больше, чем предполагала ее подруга. И все же Эмма была уверена, что долго эти чувства не продлятся, ведь невозможно хранить в себе подобную привязанность, встретив невзаимность.

Мистер Элтон, вернувшись, всеми силами постарается показать свое равнодушие – в этом она не сомневалась. Стало быть, Харриет осознает, что не ему суждено составить ее счастье.

Каждый из них троих был тесно привязан к Хайбери, что было весьма неудачно. Ни один не мог уехать или избрать иное общество. Им предстояло встречаться и стойко переносить компанию друг друга.

Харриет не повезло с тем, что все учительницы и старшие воспитанницы пансиона говорили о мистере Элтоне с неизменным благоговением, так что лишь в Хартфилде она могла услышать, как о нем отзываются с прохладной сдержанностью и раскрывают его истинную личину. Где нанесли рану – там ее и следует лечить, и Эмма понимала, что до тех пор, пока ее подруга не встанет на путь исцеления, душе ее покоя не будет.

Глава XVIII

Мистер Фрэнк Черчилль не приехал. Когда настала назначенная им дата, опасения миссис Уэстон подтвердились: от него пришло письмо с извинениями. В настоящее время он, к его величайшему сожалению и не меньшему разочарованию, не может отлучиться в гости, но все же не теряет надежды в скором времени посетить Рэндаллс.