Эмма

Ее приближение наделало переполох. Послышались голоса и шум. Мисс Бейтс что-то сказала за дверью. Служанка, испуганная и смущенная, спросила, не соблаговолит ли мисс Вудхаус подождать минутку, после чего все-таки впустила ее в гостиную слишком рано. Тетка и племянница тут же спаслись бегством. Впрочем, Эмма мельком увидела Джейн и успела заметить, что у той крайне болезненный вид. Прежде чем закрылась дверь соседней комнаты, до Эммы донеслись слова мисс Бейтс: «Я скажу, что ты в постели, голубушка. Ты и вправду совсем разболелась».

Бедная старушка миссис Бейтс, как всегда любезная и кроткая, выглядела так, будто не вполне понимала смысл происходящего вокруг.

— Боюсь, Джейн нездоровится, — поведала она гостье. — Хоть они и говорят мне, будто все хорошо. Дочь моя сейчас выйдет, мисс Вудхаус. Садитесь, пожалуйста. Ах, до чего некстати Хетти ушла! Сама-то я ничего не могу. Вы нашли себе стул, мэм? Вам удобно? Думаю, она вот-вот будет.

Эмма очень на это надеялась. В какой-то момент ей показалось, будто мисс Бейтс не хочет ее видеть, но вскоре та появилась. Последовали обыкновенные изъявления радости и признательности, однако совесть не позволяла гостье не заметить отсутствия всегдашней многоречивой веселости, непринужденности во взгляде и манерах. Участливыми расспросами о мисс Фэрфакс Эмма надеялась пробудить в мисс Бейтс прежние дружеские чувства, и надежда ее оправдалась.

— Ах, мисс Вудхаус, как вы добры! Вы, верно, уже слышали, раз пришли нас поздравить… Я, однако, не слишком-то и рада… — Мисс Бейтс смахнула слезинку. — Джейн пробыла у нас так долго, и теперь нам очень тяжело с ней разлучаться! У нее ужасно разболелась голова, оттого что она все утро писала длинные-предлинные письма: полковнику Кэмпбеллу, миссис Диксон… И все сквозь слезы. «Голубушка, — говорю я, — ты ослепнешь». Ах, неудивительно, что она плачет. Такая перемена! И хоть нам чрезвычайно повезло — редкой молодой леди, я полагаю, удается так быстро найти столь замечательное место… Не подумайте, мисс Вудхаус, будто мы неблагодарны… Такое везение… — Мисс Бейтс опять залилась слезами. — Но бедная моя душенька! Вы бы видели, как у нее разболелась голова! Коли человек нездоров, то ему и радость не в радость. Бедняжка совсем пала духом. Поглядеть на нее, так нипочем не угадаешь, как она счастлива, что получила такое место. Выйти к вам она не смогла, вы уж ее простите. Она у себя в комнате: я хотела, чтобы она легла. «Голубушка, — говорю я ей, — я скажу, что ты в постели». А она так и не стала ложиться. Все расхаживает по комнате. Письма, говорит, написала, и теперь ей скоро полегчает. Она ужасно огорчится, что не повидала вас, мисс Вудхаус, но вы уж будьте так добры, не взыщите. Мы заставили вас ждать за дверью, мне ужасно совестно… Но у нас тут вышла небольшая сумятица, оттого что мы не слышали стука и тогда только поняли, что к нам посетитель, когда вы были уже на лестнице. «Это, верно, миссис Коул, — говорю я. — Никто другой не пришел бы так рано». А Джейн мне в ответ: «Рано или поздно, сейчас или потом — не все ли равно?» И тут Пэтти нам объявляет, что пришли вы. «Ах, — говорю я Джейн, — это мисс Вудхаус! Уверена, тебе хочется ее повидать». А она отвечает: «Я никого не могу принимать». Поднялась и ушла. Потому-то мы и заставили вас ждать, как ни жаль нам было и ни совестно. «Ну иди, иди, голубушка, раз тебе так надо, — говорю я ей, — а я скажу, что ты в постели».

Мисс Вудхаус слушала с неподдельным интересом. Она давно уже ощущала все нараставшую сердечную расположенность к Джейн и теперь, тронутая ее страданиями, совершенно излечилась ото всех невеликодушных подозрений. Вспоминая прежние свои чувства к мисс Фэрфакс, несправедливые и недобрые, Эмма не удивлялась, что она готова была принять миссис Коул или любого другого старинного приятеля, но только не ее. Говоря от чистого сердца, с искренним сожалением и сочувствием, Эмма выразила надежду на то, что место, относительно которого, по словам мисс Бейтс, все было уже решено, в самом деле окажется для мисс Фэрфакс удобным и выгодным. Конечно, она понимала, как им всем тяжело. Она, признаться, думала, что Джейн намерена оставаться в Хартфилде до возвращения полковника Кэмпбелла из Ирландии.

— Вы так добры! — то и дело повторяла мисс Бейтс. — Вы всегда очень добры.

Это «всегда» причинило Эмме острую боль. Чтобы прервать поток нестерпимых для нее изъявлений благодарности, она без обиняков спросила:

— А могу ли я узнать, куда именно едет мисс Фэрфакс?

— К некоей миссис Смоллридж. Это чудесная женщина, образованнейшая леди, у которой три маленькие дочки — премиленькие девочки. Более теплого места и не придумать. Разве только в семье самой миссис Саклинг или миссис Брэгг, но миссис Смоллридж близко знакома с ними обеими да и живет поблизости — от нее до «Кленовой рощи» четыре мили. Джейн будет жить всего лишь в четырех милях от «Кленовой рощи».

— Полагаю, мисс Фэрфакс получила это место стараниями миссис Элтон?