Эмма

— Так не годится, — шепнул Фрэнк Эмме, — многие из них, кажется, фраппированы. Скажу-ка я по-другому. Леди и джентльмены! Мне велено провозгласить, что мисс Вудхаус изменила свою волю: знать все ваши мысли она более не желает, но взамен требует, чтобы каждый сказал что-нибудь очень занимательное. Вас семеро. Себя я не считаю, ибо сам по себе очень занимателен… Так вот, каждый из вас должен высказать одну в высшей степени умную мысль (в стихах или прозе, вашу собственную или заимствованную), либо две умеренно умные, либо три очень глупые, а мисс Вудхаус обязуется надо всем этим от души смеяться.

— Ах как чудесно! — воскликнула мисс Бейтс. — Легче легкого! Это как раз для меня — три глупые мысли. Мне ведь стоит только рот раскрыть — они сами и вылетят, ведь правда? — Она оглядела присутствующих, с неподдельным добродушием ожидая согласия. — Разве вы не находите?

Эмма не удержалась:

— Боюсь, мэм, у вас все же возникнут кое-какие затруднения. Прошу меня простить, но вы ограничены в числе глупостей: враз можно сказать не более трех.

Обманутая насмешливой церемонностью тона, каким сказаны были эти слова, мисс Бейтс не сразу уразумела их смысл. Когда же прошло несколько секунд, они едва ли ее рассердили, но, судя по легкому румянцу, вполне могли причинить боль.

— Ах да, конечно… — Мисс Бейтс взглянула на мистера Найтли: — Я поняла, что мисс Вудхаус хотела сказать. Постараюсь держать язык за зубами. Верно, я была совсем уж несносна, раз она сказала такое старой знакомой.

— А мне ваша затея по душе! — воскликнул мистер Уэстон. — Согласен, согласен! Приложу все старания. Я задам вам головоломку. Высоко ли ценятся головоломки?

— Нет, сэр, боюсь, что низко, — ответил Фрэнк. — Но мы будем снисходительны, особенно к тому, кто начнет.

— Нет-нет, нисколько не низко, — возразила Эмма. — Ежели мистер Уэстон загадает загадку, мы оставим в покое и его самого, и даже того, кто сидит с ним рядом. Прошу вас, сэр, говорите.

— Я и сам сомневаюсь в том, что это очень умно, — отвечал мистер Уэстон. — Пожалуй, это слишком правдиво. Впрочем, слушайте. Какие две буквы алфавита означают совершенство?

— Две буквы? Совершенство? Не знаю.

— Ах, нипочем вы не отгадаете. Уж вам-то, — мистер Уэстон поворотился к Эмме, — никак не угадать. Потому я скажу сам: «эм» и «а» — понимаете?

Понимание и удовольствие явились одновременно. И хоть этот комплимент едва ли можно было признать образцом остроумия, мисс Вудхаус приняла его с большой охотой и очень смеялась. Смеялись и Фрэнк, и Харриет. Остальным загадка мистера Уэстона понравился меньше. Они продолжали сидеть со скучающими лицами, а мистер Найтли мрачно произнес:

— Теперь ясно, какого рода умные мысли вы хотите слышать. Мистер Уэстон сослужил хорошую службу себе, но дурную — всем нам. «Совершенство» следовало приберечь напоследок.

— Я тоже прошу меня извинить, — молвила миссис Элтон, — но я, право, не могу… Мне это совсем не по вкусу. Один раз на мое имя сочинили акростих, так мне это вовсе не понравилось. Я знала, кто сочинитель. Гадкий щенок! Вам известно, — она кивнула мужу, — о ком я говорю. Подобные вещи хороши на Рождество, когда все сидят перед камином, но летом, на пикнике, я полагаю, совершенно неуместны. Мисс Вудхаус должна меня извинить. На остроумие я не претендую и не держу при себе запаса комплиментов на любой вкус. Быть может, иногда я и бываю весела, однако всегда предпочитаю сама решать, говорить мне или же хранить молчание. Посему прошу освободить нас от участия в вашей игре, мистер Черчилл: мистера Э., Найтли, Джейн и меня самое. Нам нечего сказать. Никому из нас.

— Да-да, меня, пожалуйста, увольте, — прибавил, язвительно улыбаясь, мистер Элтон. — Я старый женатый человек, ни на что уж не гожусь и не способен развлекать мисс Вудхаус и прочих юных леди. Не прогуляться ли нам, Огаста?

— С превеликим удовольствием. Я давно устала сидеть на одном месте. Идемте, Джейн, вот вам моя рука.

Джейн отказалась, и супруги ушли вдвоем.

— Чудесная пара! — заметил Фрэнк Черчилл, когда чета Элтон отошла на достаточное расстояние. — Прекрасно подходят друг другу, хотя повстречались, кажется, в Бате, в каком-то многолюдном собрании, и через несколько недель такого знакомства уже решили пожениться! Редкостная удача! Потому что, как правило, ни Бат, ни другие подобные места не позволяют по-настоящему узнать человека. Женщину, чтобы понять, какова она, нужно увидеть в собственном ее доме, среди родных и друзей, в обычной обстановке. Только тогда и можно составить о ней какое-то мнение. В противном случае приходится действовать наугад, полагаться на удачу, а удача частенько отворачивается от нас. Очень многие мужчины, которые связали себя узами брака после мимолетного знакомства, принуждены расплачиваться за это всю оставшуюся жизнь.

Мисс Фэрфакс до сих пор говорила только с теми, кто был с ней рядом, и почти не высказывалась во всеуслышание, но сейчас изменила своим правилам:

— Несомненно, такое иногда происходит…

Фрэнк Черчилл обратил на нее внимательный взгляд и серьезно произнес:

— Как, простите, вы сказали?