Эмма

— Я лишь хотела заметить, — пояснила Джейн, — что подобные печальные ошибки совершаются как мужчинами, так и женщинами, но не думаю, чтобы это случалось часто. Между двумя людьми может возникнуть преждевременная безрассудная склонность, но обыкновенно у них бывает время исцелиться от нее. По моему мнению, только слабые нерешительные люди, привыкшие вверять свое счастье случаю, могут вечно страдать от последствий неудачного знакомства.

Фрэнк Черчилл не ответил, а только почтительно поклонился, после чего вскоре живо произнес:

— Как бы то ни было, я столь мало доверяю собственному суждению, что, когда мне придет время жениться, пускай кто-нибудь выберет для меня жену. Может быть, вы? — Он взглянул на Эмму. — Возьметесь подыскать мне невесту? Я с радостью приму ваш выбор. Одному знакомому мне семейству, — Фрэнк улыбнулся отцу, — вы уже оказали такую услугу. Найдите же и для меня кого-нибудь. Я не тороплюсь. Удочерите ее, воспитайте.

— И сделать похожей на меня?

— Непременно, если это возможно.

— Очень хорошо, я за это возьмусь: подыщу вам очаровательную женушку.

— Она должна быть живой, веселой, с глазами орехового цвета. Остальное мне безразлично. Я на пару лет уеду за границу, а как возвращусь, приду к вам за женой. Только не позабудьте.

Позабыть о таком поручении Эмма не могла — до того оно пришлось ей по душе. Почему бы той, кого Фрэнк описал, не оказаться мисс Смит? Глаза у нее, правда, не ореховые, но, не считая этого, за два года из нее удалось бы вылепить все, чего бы он ни пожелал. Не о Харриет ли он думал уже сейчас? Не имел ли в виду, что ей необходимо лишь несколько дополнить свое образование?

— Мэм, — обратилась Джейн к своей тетке, — не присоединиться ли нам к миссис Элтон?

— Если хочешь, милая. Я — с удовольствием. Я готова. Я и прежде бы с ней пошла, но могу и теперь. Мы скоро ее догоним. Да вон она, кажется… Ах, нет, это кто-то другой. Верно, одна из тех дам, что приехали в ирландской двухколесной коляске, а на миссис Элтон совсем и не похоже…

Мисс Бейтс и мисс Фэрфакс ушли. Через полминуты за ними последовал мистер Найтли. Мистер Уэстон с сыном, Эмма и Харриет остались. Теперь веселость молодого человека возросла настолько, что сделалась почти неприятной. Даже Эмме надоели его шутки и льстивые комплименты. Куда охотнее, чем их слушать, она прогулялась бы с кем-нибудь или просто посидела одна, полюбовалась прекрасным видом, который открывался с горы.

Когда слуги разыскали хозяев и сообщили, что кареты готовы, мисс Вудхаус воспрянула духом и была готова терпеть и суету приготовлений к обратной дороге, и капризы миссис Элтон, изъявившей желание, чтобы ее экипаж непременно ехал первым. Эмме не терпелось скорее отправиться домой, тем самым положив конец сомнительным удовольствиям этого дня. Она надеялась, что ее никогда более не заманят на дальнюю прогулку в обществе людей, которые не могут ладить друг с другом.

Пока Эмма стояла в ожидании своей кареты, к ней подошел мистер Найтли, оглядевшись по сторонам, словно хотел удостовериться, что никого нет рядом, сказал:

— Эмма, я опять вынужден говорить с вами так, как не раз уже говаривал. Вы скорее терпите это, чем добровольно позволяете, и все же мне придется воспользоваться своей привилегией. Не могу не укорять вас, когда вижу, что вы поступаете дурно. Зачем вы были так нечутки к мисс Бейтс? Зачем избрали мишенью своего дерзкого, высокомерного остроумия женщину ее нрава, возраста и положения? Вот уж не думал, что вы на такое способны.

С сожалением вспомнив ту минуту, Эмма покраснела, однако постаралась ответить весело:

— Разве я могла не сказать тех слов? Это у всех вертелось на языке. Да и с чего вы взяли, что моя шутка была зла. Думаю, мисс Бейтс даже не поняла ее.

— Уверяю вас, что поняла в полной мере и немного спустя сама об том мне сказала — вы бы только слышали, с какой добротой, с каким великодушием. Вам не мешало бы послушать, как она восхваляла ваше терпение, как благодарила вас и вашего батюшку за внимание, которое ей уделяют в вашем доме, хотя ее общество так для вас утомительно.

— О, я знаю: в целом свете нет существа добрее ее! — воскликнула Эмма. — Но согласитесь: доброта самым досадным образом соседствует в ней с глупостью.