Эмма

It was hardly right; but it had been so strong an idea, that it would escape her, and his submission to all that she told, was a compliment to her penetration, which made it difficult for her to be quite certain that she ought to have held her tongue.	Едва ли она поступила хорошо, но мысль об этой тайне овладела ею с такою силой, что она не удержалась, а его готовность согласиться со всем, сказанным ею, была столь лестным комплиментом ее проницательности, что Эмма затруднилась бы сказать с определенностью, следовало ей держать язык за зубами или нет.
The other circumstance of regret related also to Jane Fairfax; and there she had no doubt.	Второе обстоятельство, о котором она сожалела, также имело отношение к Джейн Фэрфакс — только тут у нее сомнений не было.
She did unfeignedly and unequivocally regret the inferiority of her own playing and singing.	Ей было определенно и искренне жаль, что она хуже ее поет и играет.
She did most heartily grieve over the idleness of her childhood—and sat down and practised vigorously an hour and a half.	Она всем сердцем горевала о том, что предавалась в детские годы лености, — и, засадив себя за рояль, с усердием позанималась полтора часа.
She was then interrupted by Harriet's coming in; and if Harriet's praise could have satisfied her, she might soon have been comforted.	Занятия прервались приходом Гарриет, и ежели б мнения Гарриет было для Эммы довольно, то она бы мигом утешилась.
"Oh! if I could but play as well as you and Miss Fairfax!"	— Ах!Вот бы мне так играть, как вы с мисс Фэрфакс!
"Don't class us together, Harriet.	— Не ставьте меня с нею рядом, Гарриет.
My playing is no more like her's, than a lamp is like sunshine."	Мне до нее далеко, как лампе далеко до солнца.
"Oh! dear—I think you play the best of the two.	— Ах, что вы!По-моему, вы играете лучше.
I think you play quite as well as she does.	Во всяком случае, не хуже.
I am sure I had much rather hear you.	Мне, по крайней мере, больше нравится слушать вас.
Every body last night said how well you played."	Вчера все в один голос сказали, что вы чудесно играете.
"Those who knew any thing about it, must have felt the difference.	— Те, кто хоть сколько-нибудь разбирается в музыке, не могли не увидеть разницы.
The truth is, Harriet, that my playing is just good enough to be praised, but Jane Fairfax's is much beyond it."	Правду не утаишь, Гарриет, — моя игра заслуживает похвалы с натяжкой, а игра Джейн Фэрфакс выше всяких похвал.
"Well, I always shall think that you play quite as well as she does, or that if there is any difference nobody would ever find it out.	— Ну, а я думаю и буду думать, что вы нисколько ей не уступаете, а если разница и есть, то такая, которая никому не видна.
Mr. Cole said how much taste you had; and Mr. Frank Churchill talked a great deal about your taste, and that he valued taste much more than execution."	Не зря мистер Коул говорил о том, с каким выраженьем вы играете, и мистер Фрэнк Черчилл тоже много говорил о выразительности, и что для него самое ценное — не техника, а чувство.
"Ah! but Jane Fairfax has them both, Harriet."	— Да, но у Джейн Фэрфакс, Гарриет, есть и то и другое.
"Are you sure?	— Вы уверены?
I saw she had execution, but I did not know she had any taste.	Технику я заметила, а насчет чувства — не знаю.
Nobody talked about it.	Про это никто не говорил.
And I hate Italian singing.—There is no understanding a word of it.Besides, if she does play so very well, you know, it is no more than she is obliged to do, because she will have to teach.	И не люблю я, когда поют по-итальянски — ни словечка не понять. А потом, если она и в самом деле так уж прекрасно играет, то ведь это прямая ее обязанность и больше ничего, ей же придется давать уроки.
The Coxes were wondering last night whether she would get into any great family.	Сестры Кокс вчера говорили, что интересно знать, в знатное ли она попадет семейство.
How did you think the Coxes looked?"	А как выглядели, на ваш вкус, девицы Кокс вчера вечером?