Эмма

I, who am owing all my happiness to you, would not it be horrible ingratitude in me to be severe on them?"	Со стороны человека, который обязан своим счастьем вам, было бы черной неблагодарностью судить их чересчур сурово.
Emma laughed, and replied:	Эмма прыснула.
"But I had the assistance of all your endeavours to counteract the indulgence of other people.	— Да, но в моем случае всеобщему баловству противостояла ваша строгость.
I doubt whether my own sense would have corrected me without it."	Сомневаюсь, чтобы мне достало разуменья исправиться самой, без вашей помощи.
"Do you?—I have no doubt.	— Вот как?А я не сомневаюсь.
Nature gave you understanding:—Miss Taylor gave you principles.	Природа наделила вас умом, мисс Тейлор внушила вам правила.
You must have done well.	Вы бы и сами справились.
My interference was quite as likely to do harm as good.	Мое вмешательство могло бы с равным успехом только напортить.
It was very natural for you to say, what right has he to lecture me?—and I am afraid very natural for you to feel that it was done in a disagreeable manner.	Разве вам не естественно было бы спросить:«А по какому праву он меня поучает?»И разве не естественно заметить, что это делается в довольно обидной форме?
I do not believe I did you any good.	Нет, не думаю, что вы очень выиграли от моих назиданий.
The good was all to myself, by making you an object of the tenderest affection to me.	Выиграл я, потому что благодаря этим назиданьям и привязался к вам всей душою.
I could not think about you so much without doating on you, faults and all; and by dint of fancying so many errors, have been in love with you ever since you were thirteen at least."	Думая об вас постоянно, я не мог не полюбить вас без памяти, со всеми вашими недостатками, и, придираясь к вам по малейшему поводу, обожал вас лет, по крайней мере, с тринадцати.
"I am sure you were of use to me," cried Emma.	— Нет, ваши наставления не пропали даром! — воскликнула Эмма.
"I was very often influenced rightly by you—oftener than I would own at the time.	— Они очень часто возвращали меня на верный путь — гораздо чаще, чем я в том сознавалась.
I am very sure you did me good.	Уверяю вас, они мне дали много хорошего.
And if poor little Anna Weston is to be spoiled, it will be the greatest humanity in you to do as much for her as you have done for me, except falling in love with her when she is thirteen."	И ежели малютке Анне Уэстон тоже не избегнуть баловства, то ваш человеческий долг — сделать для нее то же, что вы делали для меня, только, чур, за вычетом обожанья с тринадцати лет.
"How often, when you were a girl, have you said to me, with one of your saucy looks—'Mr. Knightley, I am going to do so-and-so; papa says I may, or I have Miss Taylor's leave'—something which, you knew, I did not approve.	— Сколько раз вы, помню, когда были маленькой, подойдете ко мне и объявите с плутовскою улыбочкой:«Знаете, мистер Найтли, что я сейчас сделаю?Папаша — или мисс Тейлор — говорит, что можно», — заранее зная, что я скажу:
In such cases my interference was giving you two bad feelings instead of one."	«Нельзя», И в этих случаях, если я вмешивался, то навлекал на себя удвоенную ярость.
"What an amiable creature I was!—No wonder you should hold my speeches in such affectionate remembrance."	— Да, славным я была ребеночком! Неудивительно, что вам надолго запомнилось то, что я молола.
"'Mr. Knightley.'—You always called me,'Mr. Knightley;' and, from habit, it has not so very formal a sound.—And yet it is formal.	— «Мистер Найтли». Всегда вы называли меня «мистер Найтли» — я так привык, что это обращенье уже не кажется мне слишком официальным. И все-таки оно звучит официально.
I want you to call me something else, but I do not know what."	Мне хочется, чтобы вы называли меня иначе, но только вот не знаю как.
"I remember once calling you'George,' in one of my amiable fits, about ten years ago.	— Помнится, я однажды, как раз в припадке ярости — лет эдак десять назад, — назвала вас «Джордж».