Эмма

He was invited to contribute any really good enigmas, charades, or conundrums that he might recollect; and she had the pleasure of seeing him most intently at work with his recollections; and at the same time, as she could perceive, most earnestly careful that nothing ungallant, nothing that did not breathe a compliment to the sex should pass his lips.	Ему одному предложили внести свою лепту, припомнить занимательные загадки, шарады и головоломки, и Эмме приятно было видеть, с каким усердием он роется в памяти, добросовестно следя в то же время, чтобы не обронить с языка что-нибудь не слишком любезное, в чем не таился бы тонкий комплимент прекрасному полу.
They owed to him their two or three politest puzzles; and the joy and exultation with which at last he recalled, and rather sentimentally recited, that well-known charade,	Ему обязаны были они двумя-тремя изящнейшими загадками, а когда он наконец вспомнил и с некоторой слащавостью продекламировал нехитрую шараду:
My first doth affliction denote,	Мое первое — это согласия знак,
Which my second is destin'd to feel	А второе лепечет, проснувшись, дитя.
And my whole is the best antidote	Что же целое?
That affliction to soften and heal.—	Это прекрасный очаг,
made her quite sorry to acknowledge that they had transcribed it some pages ago already.	Можно греться, а можно обжечься шутя, —
"Why will not you write one yourself for us, Mr. Elton?" said she; "that is the only security for its freshness; and nothing could be easier to you."	(Здесь и далее стихотворный перевод Р.Сефа.)то радовался и торжествовал столь бурно, что Эмме просто жаль было признаться, что она уже переписана на одной из предыдущих страниц.— Отчего бы вам самому не сочинить для нас шараду, мистер Элтон? — сказала она.— Вот верная порука тому, что это будет свежо и ново, притом же для вас ничего нет легче.
"Oh no! he had never written, hardly ever, any thing of the kind in his life.	— Ах, нет!Он никогда не пробовал — можно сказать, ни разу в жизни.
The stupidest fellow!	Куда ему!
He was afraid not even Miss Woodhouse"—he stopt a moment—"or Miss Smith could inspire him."	Он боится, что даже мисс Вудхаус... — заминка на мгновенье, — или мисс Смит не могли бы вдохновить его на это.
The very next day however produced some proof of inspiration.	Однако свидетельство такового вдохновения не замедлило появиться на другой же день.
He called for a few moments, just to leave a piece of paper on the table containing, as he said, a charade, which a friend of his had addressed to a young lady, the object of his admiration, but which, from his manner, Emma was immediately convinced must be his own.	Мистер Элтон на минутку заглянул в Хартфилд и положил на стол листок бумаги, объяснив, что принес шараду, которую посвятил одной молодой особе, предмету своих воздыханий, его приятель, — но по виду, с которым это было сказано, Эмма тотчас догадалась, что он говорит о себе.
"I do not offer it for Miss Smith's collection," said he.	— Она не предназначается для собрания мисс Смит, — прибавил он.
"Being my friend's, I have no right to expose it in any degree to the public eye, but perhaps you may not dislike looking at it."	— Я не вправе выставлять ее на всеобщее обозрение, ибо она принадлежит моему другу, — но вам, может статься, любопытно будет взглянуть на нее.
The speech was more to Emma than to Harriet, which Emma could understand.	Слова эти обращены были не столько к Гарриет, сколько к Эмме, и Эмма понимала почему.
There was deep consciousness about him, and he found it easier to meet her eye than her friend's.	Он изнывал от смущения и, боясь поднять глаза на Гарриет, предпочитал адресоваться к ней.
He was gone the next moment:—after another moment's pause,	Через минуту он ушел, помедлив перед тем один короткий миг.