Эммануэль. Мадам как яблоко и мед

Они залпом выпили вино с сильным цветочным привкусом. Аурелия дожидалась, когда оно подействует.

– Но я ничего не чувствую!

– Значит, надо выпить еще…

Аурелия колебалась. Она вспомнила, что обещала Элен больше не напиваться, но она не могла ни в чем отказать Софии. Она выпила второй бокал. Он показался ей чуть более хмельным. Потом третий…

Вскоре появился чернокожий мажордом и объявил, что обед подан. Они прошли в маленькую комнату, стены которой были отделаны панелями из темного дерева, а окна занавешаны тяжелыми бордовыми шторами, что больше подошло бы для заведения с сомнительной репутацией, чем для обеденной залы в приличном доме. Белая скатерть была уставлена бесчисленными яствами, среди которых и мясо, жаренное на гриле, и пирожные, и фрукты.

Во время обеда Аспик предлагала гостье кусочки мяса с ароматным рисом, заправленным шафраном, жгучим перцем, кориандром и прочими пряностями. Аурелия брала пищу в рот из рук подруги, целуя при этом ее пальцы. Они обменивались терпким и ароматным испанским вином, передавая его изо рта в рот при поцелуе, не переставая ласкать друг друга под столом.

После пряных и острых блюд подавали сладости. София брала губами кусочек пирожного, пропитанного сладким медом, а Аурелия отщипывала от него своими зубками. То же они проделали и с фруктами, слизывая капельки сока, стекающего по их оголенным шеям…

Не столько обильный, сколько чувственный обед возбудил Аурелию. Вслед за Софией она поднималась по мраморной лестнице, где на ступенях стояли кадки с растениями. Ее привели в восторг покачивающиеся перед ней округлые бедра подруги, туго стянутые красным бархатом платья и грозящие разорвать ткань изнутри.

Обнявшись, они вошли в комнату, стены которой были затянуты муаровой тканью, всюду благоухали цветы и сверкали изящные безделушки. С ширмы небрежно свешивался костюм для танца из легкого газа, расшитый блестками. Сквозь ажурные ставни в комнату проникал рассеянный свет, играя зелеными и золотыми бликами на пологе широкой постели с балдахином. На ней в беспорядке валялись шелковые подушки…

Аурелия позволила любовнице расстегнуть корсаж своего платья в горошек, и оно соскользнуло на пол, к их ногам. София обошла вокруг нее, рассматривая сладострастным взглядом кружевную полуграцию, облегающую тонкую талию девушки.

– О!.. Вижу, что ты во всеоружии! Располагайся тут. Я на минуточку.

С этими словами она исчезла за ширмой. Аурелия раздвинула полог и прилегла на шелковые подушки. Обводя глазами изысканное убранство комнаты, она заметила, что за решеткой камина, наполовину скрытого под пологом ткани под цвет стен, произошло какое-то движение… Наверное, ветер, решила она.

Комната наполнилась размеренным ритмом восточной музыки. Из-за ширмы появилась София, закутанная с ног до головы в лазурный шелк с золотой отделкой. Только ее удивительные зеленые глаза были доступны взору. Она двигалась, извиваясь в ритме танца, раскачивая бедрами и придерживая зубами шелковое покрывало, окутывающее ее стан.

– Вот видишь, я тоже во всеоружии… Я буду танцевать для тебя, любовь моя, для тебя одной…

Тряхнув головой, она скинула с себя покрывало и предстала перед Аурелией во всей красе: тяжелые груди охвачены лифом из золотых бус, сквозь них просвечивали пурпурные соски; расшитый блестками пояс удерживал на талии длинную свободную юбку из газовой ткани фиалкового цвета; на лобке, покрытом черными завитками, красовалась вставка из полупрозрачной легкой материи.

При каждом движении бедер Аспик ее живот колыхался, и драгоценный камень в пупке загадочно сиял. Она изгибала свою божественную талию то томно и плавно, то в неистово бурном темпе. Все ее туловище сладострастно изгибалось, как будто в нее вселился невидимый дух…

София занималась любовью с музыкой, она сама себе доставляла чувственное удовольствие… Каждое движение ее волнующего танца было отравлено ядом сладострастия. Аурелии захотелось стать мужчиной, чтобы проникнуть в глубины ее подрагивающих бедер. Она больше не могла себя сдерживать, раздвинула ноги и начала себя ласкать. София заметила это, улыбнулась, но продолжала свой танец. Затем она опять ненадолго исчезла за ширмой.

Когда она вернулась, Аурелия так и застыла, потрясенная увиденным, бессильно опустив руку, засунутую в промежность… Между ног танцовщицы, среди складок фиалковой юбки, торчал фаллос из слоновой кости, а София продолжала танцевать с обнаженной грудью… Олисбос казался частью ее тела, он крепко сидел между ее белыми ляжками и колебался в такт музыки, повторяя волнообразные движения ее живота…

Танцовщица взяла с маленького круглого столика пузырек с ароматическим маслом и обильно смочила себе ладони. Непринужденным движением она натерла олисбос этим маслом, массируя его ладонями, но не прекращая при этом свой похотливый танец. Покачивая бедрами, она направилась к Аурелии, отчего та вздрогнула и напряглась. София перевернула ее навзничь, уложив на подушки, и прошептала:

– Ты готова, моя голубка?

Не дожидаясь ответа, она просунула палец в ее вагину и углубилась между губ.