Эммануэль. Мадам как яблоко и мед

– Да… Твои лепестки сочатся нектаром… Мой змей жаждет его испить…

Она осторожно погрузила головку в податливую плоть, и та раздвинулась, пропуская его, пока не поглотила всего целиком… София, двигая тазом взад и вперед, заставила его шевелиться. Олисбос был двусторонним, поэтому своими внутренними мышцами Аспик тоже ощущала его движения.

– Вот видишь? Каждый раз, когда посылаю его тебе, ты возвращаешь его мне назад… Я выбрала для тебя самую маленькую головку. А я могла вобрать в себя монстра!

Олисбос из слоновой кости был неутомим. Мокрые от пота женщины долго наслаждались этой игрой, прижимаясь друг к другу животами. Тяжелые груди Софии раскачивались перед глазами Аурелии. Она брала в рот то одну, то другую, такую мягкую и пышную, и нежно покусывала их зубами. Если она была слишком усердна, София испускала негромкое рычание и в отместку сильнее вонзала олисбос во влажную плоть. Тогда Аурелия, потеряв голову от наслаждения, отпускала свою добычу и, прерывисто дыша, искала пурпурные губы любовницы, чтобы подавить готовый сорваться крик, цепляясь за черные локоны.

Аспик неустанно работала мышцами живота, и тело ее любовницы сотрясалось от непрекращающихся конвульсий, почти болезненных, настолько они были интенсивными. Аурелия взмолилась о пощаде, но напрасно. София до тех пор вонзала олисбос в истерзанную плоть, пока обе женщины, раскрасневшись от новой волны наслаждения, не повалились на бок, содрогаясь от спазма.

Музыка внезапно прекратилась. Аурелия уловила неясный звук аплодисментов, но ей показалось сначала, будто они были продолжением записи на кассете… Вдруг она увидела за каминной решеткой красный огонек зажженной сигареты и ясно различила выступающий из тени силуэт человека.

– София! Смотри! Там – мужчина!

Танцовщица едва приоткрыла отяжелевшие веки.

– Да, моя голубка, так и есть.

– Кто это?

– Друг… мой добрый друг…

Аурелия попыталась вскочить, но тут же вновь упала на простыни, корчась от боли, поскольку олисбос все еще связывал их обеих. София обхватила ее ногами так, что та не могла даже пошевельнуться.

– Не волнуйся, любовь моя, – сказала она, целуя ее в губы, – он сейчас уйдет… Разве тебе не нравится заниматься любовью, когда на тебя смотрят?

– Не знаю… Со мной такое впервые… кажется.

– Как? Ты в этом не уверена?

Аурелия рассказала ей о той ночи, что она провела в притоне.

– Я даже не помню, чем тогда все закончилось… – заключила она.

София тихонько рассмеялась.

– Значит, ты видела там мою маму…

– Твою маму?

– Да, она танцует там… в этом притоне.

– Но почему?

– Ей нравится танцевать… Она уже стара, чтобы выступать в дорогих кабаре, поэтому она пошла к Мустафе.

– Ты его знаешь?

– Да, конечно. Он наш старый друг. Это он присылает ко мне… этих зрителей… Иногда и я ради развлечения отправляюсь к нему в сераль.

– Ты ходишь в публичный дом?

– Ну конечно, моя голубка…

– Я думала, что ты любишь только женщин…

– Я не ложусь в постель с клиентами. Я предлагаю им некое развлечение с девушкой на их выбор. Если когда-нибудь и ты захочешь…

– Кто знает? – шутливо отозвалась Аурелия. – Если только с тобой… С тобой я готова на все!

София страстно прижалась к ее губам.

– Какое счастье, что я встретила тебя! Теперь я могу тебе открыться. Мустафа мне уже рассказывал о тебе. Он сказал, что видел юную француженку, тоскующую без любви… После его рассказов мне очень захотелось познакомиться с тобой, соблазнить тебя. Здесь так редко встречаются новые лица… Как только я увидела тебя там, в хамаме, я сразу догадалась, что это – ты и есть. И вот теперь мы вместе, моя голубка…

София освободилась от олисбоса. Она не хвасталась, утверждая, что могла бы вместить в себя монстра. Аурелия с изумлением разглядывала его блестящую головку:

– Как же тебе удается…

– Что? Засунуть его туда? Всего лишь вопрос привычки… и работы мышц… Скажи-ка мне, знаешь ли ты хоть одного мужчину, способного соперничать с этим приспособлением? Кто из них может заставить двух женщин сразу стонать от наслаждения в течение нескольких часов, без перерыва?

Она наклонилась и достала из-под кровати массивную шкатулку из кедра. Открыв ее, она высыпала перед изумленным взглядом Аурелии целую коллекцию фаллосов: из нефрита, из алебастра, из эбенового дерева, из коралла. Она разложила их по размеру на синей бархатной салфетке, начиная с самого маленького. Некоторые из них были двусторонними, другие имели специальный пояс для крепления. Каждый из них имитировал до мельчайших деталей мужской член самых разнообразных форм и размеров: удлиненные, толстенькие, выгнутые в виде сабли, округлые, как серп. Аурелия присвистнула от восхищения:

– Вы только посмотрите! Это же настоящие произведения искусства!

София, довольная произведенным эффектом, улыбалась и поглаживала их тонкими пальцами.

– Некоторые из них очень древние… Я собрала эту коллекцию во время своих путешествий, особенно по Дальнему Востоку.

Она убрала фаллосы в шкатулку и опять засунула ее под кровать.

– Вот видишь, мои любовники всегда у меня под рукой, неистощимые, верные, всегда готовые удовлетворить меня!