Эмоции в розницу

Официально взаимоотношения между алéксами и эмпатами в ОЕГ запрещены. Однако в Законе есть один пункт, позволяющий обойти этот запрет. Этот пункт – торговля. Так, эмпаты имеют право продавать городским жителям продукцию сельского хозяйства и животноводства, если у них остаются излишки после уплаты всех налогов за использование земли. Также в перечень разрешённых к продаже товаров входят различные предметы быта. То есть, можно купить всё, что ты можешь увезти на собственном глайдере и что не относится к алкогольно-наркотической категории или оружию. На въезде в любой город сканеры проверяют не только личность въезжающего, но и его транспортное средство. Сканирование глайдера занимает не больше десяти секунд, но для чувствительной аппаратуры этого достаточно, чтобы обнаружить запрещённый объект на борту.

Правда, есть и такие предметы, которые официально не являются запрещёнными к покупке, но фактически могут доставить много ненужных проблем потенциальному покупателю. Однажды я хотела купить у Грега книгу. Ничего особенного – сборник стихов мировых поэтов XX и XXI веков в простом коленкоровом переплёте. Но Грег посмотрел на меня как на умалишённую:

– Мира, ты разве не в курсе?

– Не в курсе чего?

– Ты не сможешь провезти книгу в город. Ну, то есть, может быть и сможешь, но с этих самых пор пристальное внимание Служб к твоей персоне будет обеспечено. А потом – малейшее подозрительное действие – и ты в трудовом лагере. Можешь, конечно, не верить мне на слово. И всё же настоятельно не рекомендую проверять.

Он был прав. Вспомнив о нескольких минутах парализующей паники в тот вечер, когда рядом с моим глайдером поравнялся глайдер «Зорких», книгу я так и не купила. Но посуда… Уж к ней-то точно не должно возникнуть вопросов. Видимо, Грег считал так же, потому что в ответ на мою просьбу продать горшочки дал согласие.

Так я обзавелась двумя предметами кухонной утвари ручной работы. Цену на них Грег не озвучил, и я просто оплатила ему пятьдесят евразийских долларов сверх обычной стоимости сеанса наличными. Да, наличные деньги в ОЕГ действительно остались, но по большей части именно для взаиморасчётов с эмпатами. Ведь все расчёты в городах и между ними осуществляются посредством цифровых коинов, а все электронные кошельки алекситимиков привязаны к их идентификационным меткам и объединены в одну систему. Но у эмпатов нет электронных счетов, и единственный способ официально оплатить их товар или услугу – обналичить часть своих электронных денег. Само собой, комиссия за обналичку просто огромна. По этой причине (но не только) эмпаты додумались создать собственную электронную валюту – дарккоины. Она вне закона, конечно же. Однако именно посредством дарккоинов удобнее всего оплачивать нелегальные услуги вроде продажи эмоций. Подозреваю, что и проституток – тоже. Во всяком случае, я с Грегом рассчитывалась именно дарккоинами, лишь изредка используя наличные. И даже не потому, что меня напрягала высокая комиссия: просто при частом обналичивании крупных сумм легко навлечь на себя подозрения со стороны Служб.

– На самом деле, я уверен, что основная причина отсутствия вкуса ваших блюд кроется в самих продуктах, из которых вы готовите, – продолжил Грег нашу беседу. – Те же овощи и мясо, в полисах выращиваются при искусственном освещении, с применением множества синтетических химикатов. Животные из ваших многоуровневых ферм никогда не видели настоящего земного луга. Птицы не клевали дождевых червей, а скотина не щипала полевую траву. К тому же размороженные продукты совсем не того вкуса, что свежие.

– Какое имеет значение, чем питались животные, и под каким солнцем росли овощи? – недоумевала я. – Ведь у них одинаковый состав микроэлементов. Они ничуть не отличаются от тех продуктов, что вы выращиваете вручную, затрачивая на это уйму ресурсов и времени. Даже наоборот: наши овощи намного крупнее, не подвержены заболеваниям и атакам вредителей.

– Всё имеет значение, Мира. Да, вам удаётся экономить площади и выращивать большие объёмы продуктов без привязки к плодородным почвам и сезонам года. Но, увы, эта пища не содержит в себе той жизненной силы, какую может дать земля, солнце, ветер и природные дожди. Оттого и вкус её совсем не тот.

– Не понимаю тебя, – я с недоверием фыркнула. Мне и впрямь казалось, что его теория не слишком правдоподобна.

Грег замолчал и, прищурившись, посмотрел на меня каким-то долгим, тягучим взглядом. Мне стало неуютно, и я отвела взгляд, а Грег спросил:

– Ты когда-нибудь была в лесу, Мира? Я имею в виду, настоящий, дикий лес. Гуляла ли по берегу реки где-то в луговой низменности за пределами города?

Я покачала головой.