Эмпат

На складной «столик» легли две таблетки: белая круглая и в виде капсулы с красной оболочкой. К таблеткам присоединился стаканчик с водой.

Анья вопросительно уставилась на своего коллегу. Что он делает? Зачем дает таблетки? Для чего поддерживает этот фарс?

– Это…это мне не нужно, – пролепетала Анья. – Я здорова… Я абсолютно здорова, и ты же знаешь! Я не больна!

Кристьян нахмурился, как хмурились медики, когда пациент начинал досаждать.

– Еще одна. Здоровая, – усмехнулся Марек, который стоял немного в стороне. – Кажется, без физики не обойтись.

– Пей, или… – не договорил Кристьян.

Ей не нужно было повторять дважды, чтобы уловить в голосе угрозу, однако пить эту дрянь она не собиралась. Анья не знала даже, от чего ее лечили! А определить по виду, что за лекарство, было трудно: большинство походили друг на друга.

Отрицательно мотнув головой, Анья сделала неуверенный шаг назад. Тем самым признав свою слабину и наполнив силой и уверенностью мужчин.

Охранник крутился поблизости, поскольку появился, стоило его подозвать. Им оказался вчерашний рыжий мужчина. Бруно. К нему обратились именно так.

Дверца клетки отъехала в сторону, в то время как Анья в панике отходила назад, не представляя, куда бежать. Ощущала себя затравленной ланью.

– Послушайте, вы совершаете большую ошибку! – в отчаянии воскликнула Анья. – Неужели вы меня не помните? Да бросьте! Мы столько раз болтали в перерывах! Очнитесь! Придите в себе! Что с вами со всеми происходит?!

Ее не слушали. Словно под гипнозом, медбратья приблизились и, схватив Анью за руки, повалили на кровать.

– Кристьян! Марек! Да прекратите же! – извивалась Анья.

– Смотри-ка, блондинка выучила наши имена, – сквозь напряжение веселился Марек. – Такая хорошенькая, и так не повезло.

Ей припечатали ноги, припечатали руки и принудительно раскрыли рот. Мужчины были сильны и привычны к подобным делам.

– Если будешь послушной девочкой, позволим выпить таблетку самой, – договаривался с Аньей Кристьян.

По щекам покатились слезы. Впервые за время заточения: такого обидного, несправедливого заточения, Анья заплакала. И смиренно кивнула, хотя кивком, изображенное ею, назвать было сложно: на подбородке сомкнулись клешни. Скорее, согласилась глазами.

Анье приподняли голову и, положив таблетку в рот, влили в горло воду. Таблетка уплыла в небытие. Следом уплыла и вторая.

Кивком головы Кристьян потребовал раскрыть рот. Анья раскрыла: ничего. Она действительно выпила отраву.

Анью отпустили и отстранились.

– Это самая паршивая часть моей работы, – изрек Марек, мрачно глядя на Анью. – Что я в ней нашел?

Напоследок, скользнув по ней хмурыми взглядами, мужчины покинули камеру. Некоторое время Анья лежала, не смея пошевелиться. Скрючившись, она глотала соленые слезы. Затем, развернувшись к стене, заплакала навзрыд. Чувствовала себя нагой, оплеванной и оскверненной. Такой, какой никогда себя не чувствовала.

Прием лекарств повторился и вечером, только вместо знакомых мужчин таблетки ей «предложила» другая компания: суровая на вид медсестра и амбалоподобный детина, который телохранителем опекал свою госпожу.

Не желая возобновления утренних унижений, Анья положила таблетки в рот. Но тут решила схитрить и, подобно другим непослушным пациентам, таблетки не глотать. Однако, неопытная в изощренных обманах, Анья прокололась: одна из таблеток, которой полагалось остаться под языком, выскочила наружу.

Лицо наполовину седовласой госпожи исказилось в неодобрительной гримасе. Анья смирилась: выслушав очередную порцию угроз, проглотила злосчастные таблетки. В случае Аньи они не лечили, а, скорее, калечили. Таблетки ей не требовались…

Ведь так?

Анья запуталась. Она сама ничего не понимала. Может быть, у Аньи что-то болит. Возможно, ей назначили курс лечения, о котором по каким-то причинам не сообщили. Может, инцидент все в той же столовой завершился чем-то страшным? Тем, что потребовало медицинского вмешательства? Либо поместили Анью в камеру из-за тех неясных, странных симптомов, которые наблюдались у нее в последние дни? Но ведь медики ее обследовали и резюмировали, что Анья здорова. И почему сюда, к злобным преступникам? Почему в камеру Рейнарда Либлика? Они считают ее убийцей? Неадекватным, асоциальным психопатом? Тогда что она совершила? Каков ее диагноз? Каков психологический недуг?

Нет-нет-нет. Все, что в мыслях – какая-то муть. Она не могла за пару дней внезапно стать… нездоровой. А если продолжит думать, что могла бы – действительно нездоровой станет.

Пытки с лекарствами продолжились и дальше. Свой первый болезненный опыт приема таблеток Анья запомнила хорошо, поэтому мысли о бунтах и отказах к Анье приходили редко. Но все же приходили, только Анья трусила. Полагая, что обмануть персонал не получится, спрятать лекарства во рту уж точно никак не выйдет, к тому же памятуя случай позорного разоблачения, Анья рисковать не решалась. Однако пару раз ей все же свезло провести невнимательных врачей. Занятые своими проблемами и обсуждением их между собой, они не заметили хитрости Аньи.