Empire of Liberty: A History of the Early Republic, 1789-1815

ВАШИНГТОН был рад, что споры о его титуле закончились простым "Президент Соединенных Штатов". Однако ему все еще предстояло сделать институт президентства сильным и энергичным. На самом деле, президентство стало тем влиятельным постом, которым оно является, во многом благодаря первоначальному поведению Вашингтона. Даже простым делом - выпуском прокламации по случаю Дня благодарения осенью 1789 года - Вашингтон подчеркнул национальный характер президентства. Некоторые конгрессмены думали, что их просьба о праздновании Дня благодарения будет направлена губернаторам отдельных штатов и исполнена ими, как это делалось при Конфедерации. Но Вашингтон считал, что обращение с прокламацией непосредственно к народу укрепит авторитет национального правительства.115 Он всегда понимал, что такое власть и как ее использовать. Он руководил армией и управлял плантацией; более того, в Маунт-Верноне на него работало больше людей, чем в федеральном правительстве.

С самого начала он знал, чем должно заниматься новое правительство. Как он заявил уже в январе 1789 года, его целью на посту президента будет "вывести мою страну из затруднительного положения, в которое она попала из-за недостатка кредитов, и установить общую систему политики, которая, если ее придерживаться, обеспечит постоянное благополучие Содружества".116 Хотя он окружил себя блестящими советниками, включая Гамильтона в качестве министра финансов и Джефферсона в качестве государственного секретаря, он всегда был сам себе хозяином и твердо решил, что правительство будет говорить единым голосом. Он наделил министров своего кабинета большими полномочиями, но всегда оставался под контролем. Он передавал полученные письма руководителям соответствующих департаментов, а они пересылали ему полученные письма. "Таким образом, - вспоминал Джефферсон в 1801 году, обращаясь к своему новому кабинету, - Вашингтон всегда был в точном курсе всех фактов и дел в любой части Союза, к какому бы департаменту они ни относились; он формировал центральный пункт для различных ветвей власти, сохранял единство целей и действий между ними" и брал на себя ответственность за все, что было сделано.117 Не обладая гением и интеллектуальной уверенностью советников, он часто советовался с ними и медленно и осторожно подходил к принятию решений; но когда он был готов действовать, он действовал решительно, и в случае спорных решений он не сомневался в своих силах. Он создал независимую роль президента и сделал его доминирующей фигурой в правительстве.

Весной и летом 1789 года Конгресс создал три исполнительных департамента - иностранных дел, войны и финансов. Вскоре после этого были приняты законы о создании офисов генерального прокурора, генерального почтмейстера, суперинтенданта земельного управления и губернатора Северо-Западной территории. Хотя Конгресс создавал департаменты и их глав, а президент назначал других чиновников по совету и с согласия Сената, многие понимали, что эти чиновники должны быть просто агентами президента, на которого возлагалась вся полнота исполнительной власти. Другими словами, президент напоминал короля, а его министры выступали от его имени и с его полномочиями.

Другие придерживались иных взглядов на то, как должна быть организована исполнительная власть. Хотя президент назначал федеральных чиновников с согласия Сената, в Конституции ничего не говорилось о том, как они должны быть смещены, кроме как путем импичмента. Одни считали, что все чиновники служат в течение хорошего поведения и могут быть смещены только в порядке импичмента. Другие полагали, что президент может смещать своих назначенцев, но только с одобрения Сената. Гамильтон в "Федералисте" № 77 утверждал, что согласие Сената необходимо как для смещения чиновников, так и для их назначения, и что такая проверка будет способствовать стабильности правительства. Многие члены Первого конгресса согласились с этим. "Новый президент, - предупреждал Теодорик Бланд из Вирджинии в мае 1789 года, - может, уволив крупных чиновников, произвести смену министерства и повергнуть дела Союза в беспорядок: не сделает ли это, по сути, президента монархом и не даст ли ему абсолютную власть над всеми крупными департаментами правительства?"118