Энергетика истории. Этнополитическое исследование. Теория этногенеза

В середине XVIII века Франция вступила в фазу обскурации, которая также имела очень острый характер, – чего стоит только период Великой французской революции и Наполеоновских войн. После ещё трёх революций во второй половине фазы обскурации внутренние конфликты слабеют и сменяются бурной колониальной экспансией. Внутренняя обстановка во Франции стабилизируется, что было следствием успехов экспансии. В XX веке французский этнос уже явно ослаблен, о чём ясно свидетельствует тяжёлый надрыв и витальных и пассионарных сил под напряжением Первой мировой войны. Французы навсегда утрачивают тот, присущий им прежде, задорный наступательный дух. Франция залегает в глухой обороне, – строит линию Мажино на германской границе. Но эта линия её не спасла. Крах Франции во Второй мировой и последующая потеря колониальной империи стали погребальным звоном по державному могуществу Франции. Активная историческая роль французского этноса окончилась, во второй половине XX века он вступил в мемориальную фазу.

Во всех этих перипетиях нам важно отметить вот что: наиболее активные периоды французского этногенеза – фазы надлома и обскурации – приходятся на самые спокойные периоды этногенеза суперэтноса – инерции и мемориальную. Особенно показателен последний случай. Такие мощные проявления этнической жизни, как Великая французская революция и создание колониальной империи, падают уже на время, когда активный этногенез суперсистемы прекратился. Это означает, что французский этнос в рамках суперэтноса сохранил совершенно самостоятельную ритмику, что наглядно подтверждает наши теоретические предположения.

Но, быть может, этногенез французов был уникален? Нет, он не был уникален. В главе, посвящённой экспансии, мы уже довольно подробно рассмотрели английский этногенез и кратко – германский. Этнические толчки данных этносов состоялись несколько ранее французского – в X веке. Об англичанах можно сказать, что наиболее яркие события их надлома – Война Алой и Белой розы, восстание Уота Тайлера – приходятся на наиболее спокойную суперэтническую фазу инерции. Англичане, так же как и французы, демонстрировали этнополитическую активность вплоть до середины XX века. Свою колониальную империю они создали уже после перехода Европы в мемориальную фазу.

Что касается немцев, то с ними дело обстоит труднее: германский этнос представлял собой слабо централизованную этнополитическую систему. Притом Германия была ядром Европы, и такой общеевропейский институт, как империя, базировался именно здесь. Так что немцы из всех народов Европы были наиболее вовлечены в общеевропейские дела. Поэтому определить собственно этнические фазы в Германии не так просто.

Однако именно в германской этнической системе имеется элемент, который лишний раз доказывает нашу правоту. Речь идёт о великогерманском, бранденбургско-прусском этносе, объединившем в XIX веке Германию и возродившем Германский рейх. Новый этнос зародился на восточной границе Германии, на землях завоёванных западных славян. Его субстратом были немецкие колонисты и онемеченные ими славяне и балты. Этнический толчок где-то на рубеже XII–XIII веков. О силе прусского этноса говорит то, что, несмотря на разорение Бранденбурга в Тридцатилетней войне, Пруссия вышла из фазы надлома окрепшей, с территориальными приращениями. В фазе инерции (середина XVII – середина XIX века) Пруссия стала одной из сильнейших держав Европы, причём значительно расширилась она благодаря не столько своей воинственности, сколько по слабости соседей – Польши и Австрии.

В начале фазы обскурации прусский этнос делает решительный рывок – объединяет вокруг себя все германские земли, хотя многие немцы, особенно из культурной элиты, с презрением относились к «некультурным» и грубым пруссакам и не считали их своими соотечественниками. Однако в исторических спорах побеждает не «культура», а реальная сила, которая была не на стороне старогерманских субэтнических групп. Языковая и этнокультурная близость сделали поглощение Пруссией – Германии не особенно трудной задачей. Но территория Германии, стиснутая другими цивилизованными народами в центре Европы, была староосвоенной землёй, не имевшей больших запасов естественных ресурсов и простора, необходимого прусскому этносу для развития. Поэтому он испытывал потребность в дальнейшей экспансии и стал фактором нестабильности в Европе. Отвести его агрессивный напор в колониальное русло было невозможно: неевропейский мир был уже, по большому счёту, поделён. Тогда пруссаки пошли напролом – развязали Первую мировую войну, пытаясь грубой силой завоевать своей державе место под солнцем. Они действительно были грозной силой, так как использовали для своей экспансии ресурсы всей высокоразвитой и многонаселённой Германии и союзников, помноженные на превосходную немецкую организацию. Однако ресурсы противоборствующей коалиции были значительно больше. Война закончилась тяжёлым поражением Германии.