Энигма. Беседы с героями современного музыкального мира

Рота почти никогда не было на месте, он был всегда очень занят. Но в тот день он был в Бари и возглавлял экзаменационную комиссию. Было почти два часа дня. А в Бари два часа дня в июле – сущий ад, настолько жарко, что мы просто погибали в маленькой комнате. Нас осталось трое мальчиков. В какой-то момент дверь открылась, и я увидел невысокого человечка, похожего на маленького клоуна – походка у него была танцующая. Я не знал, кто он, но на меня сразу произвели впечатление его глаза, светло-голубые, настоящие небесные azzurro, словно две звезды. Он вышел и спросил, сколько осталось? Трое? Поскольку я боялся сдавать экзамен, я сказал, что уже слишком поздно, мы можем и завтра прийти. А он посмотрел на меня и спросил: ты кто? Я ответил: меня зовут Риккардо Мути и приехал я из Мольфетты. Он позвал меня с собой, привёл в класс и сказал: сыграй что-нибудь из своей программы. А у меня был, кроме прочего, полонез Шопена соль-диез минор. Это очень сложная вещь для пятого года обучения. Я сыграл небольшой отрывок, и он сказал: нет-нет, ты сдаёшь экзамен сегодня. И я отыграл всю программу перед комиссией, а в конце он сказал: «Мы ставим тебе десять баллов с отличием, максимальный бал из возможных! Но не за то, как ты играл сегодня, а за то, как ты будешь играть завтра, за то, как ты станешь играть в будущем». И это ещё одна фраза, которая…

Ирина: Определила вашу жизнь.

Мути: Si! Я вернулся домой. Мой отец и моя мама были очень тронуты тем, что произошло, но они у меня были строгими, не такие «я тебя люблю» все время, они хотели, чтобы дети выросли сильными, но мы чувствовали, что за этим скрывалась большая любовь. Мама хотела иметь именно сыновей, потому что у неё было много сестёр. Мы все пятеро всегда ложились спать в одно и то же время после ужина и часто делали вид, что уснули, потому что знали, что мама придет нас поцеловать. А она считала, что материнские поцелуи парням не нужны, поэтому приходила целовать нас только тогда, когда считала, что мы спим. Она считала, что так правильнее, хотела, чтобы мы стали мужчинами.

Ирина: И понимали, что такое дисциплина…

Мути: Si. Я думаю, что за дисциплину нам всем её стоит только поблагодарить. Но это была не военная дисциплина, а дисциплина достоинства.

За лето я благополучно забыл об экзаменах и консерватории. Но в сентябре мой отец собрался ехать в Бари по делам на нашей первой и последней машине. Фиат-500 универсал. Ла Джардинетта! Кстати, до этого у нас была лошадь! И я помню, что мой отец ездил по всему городу к пациентам на лошади. Ох, это был совершенно другой мир тогда. Ну да ладно… В общем, я поехал вместе с отцом. И пока он занимался своими медицинскими делами, я решил еще раз посмотреть все вывешенные в консерватории оценки. Я любовался своей десяткой с отличием, а в это время кто-то остановился у меня за спиной и окликнул: это ты? Я обернулся – снова Рота. Он опять по счастливому совпадению оказался в тот день в Бари.

Ирина: Два совпадения!

Мути: Due coincidenze! Я ведь стоял лицом к стене, он мог меня не заметить. Но он заметил и сказал: «О, я как раз тебя вспоминал, зайди ко мне в офис». И там сказал, что у меня талант и стоит поступать в консерваторию: «потому что в консерватории ты будешь слушать своих однокурсников, других музыкантов, сможешь сравнивать, учиться и расти». А я ответил, что никогда не ездил один так далеко. Не думаю, что семья разрешит мне ездить из Мольфетты в Бари 25 километров. А в те времена ещё не было таких автострад, чтобы туда попасть, нужно было практически на ослике добираться. Когда я приехал домой, рассказал, что встретился с Ротой et cetera, et cetera, и что Рота хочет поговорить с моими родителями, и у нас собрался семейный совет – все братья, мама, папа, все. И потом мы поехали в Бари.

Ирина: Все вместе?

Мути: Кроме двух близнецов, которые были младше меня. Рота уговаривал родителей, что мне надо посещать консерваторию, но мой отец возражал, что я ещё хожу в старшие классы школы, а потом должен поступать в университет. Тогда Рота посоветовал мне очень хорошего педагога из Неаполя, который преподавал во второй половине дня. Так что по утрам я ходил в школу в Мольфетте, а два раза в неделю после школы ехал в Бари на очень медленном автобусе, а вечером возвращался в Мольфетту и делал домашние задания. Так продолжалось год. А потом был отчётный концерт. Я играл «Венский карнавал» Шумана, очень важное произведение. Был большой успех. А дальше произошло вот что. Поскольку через год мои старшие братья уже поступили в университет…

Ирина: В Неаполе или в Бари?

Мути: Моя мама хотела, чтобы дети учились в университете в Неаполе, потому что там гораздо сильнее университет. Университет, основанный Фридрихом Гогенштауфеном в XIII веке.

Ирина: Это тот, кто построил самый невероятный замок?

Мути: Si, тот замок, рядом с которым у меня есть небольшой участок земли. Фридрих Гогенштауфен, это мой кумир.