Энигма и Воин Вереска (СИ)

Энигма незаметно подошла, прислонилась к косяку и, улыбаясь, наблюдала за происходящим в кузне. Заметила, что и кузнец Вильям, и оружейник Довмонт, заворожено, как дети, следят за каждым жестом Воина Вереска, чуть ли не в рот ему заглядывают. Куда делись вчерашняя спесь мечника, грубоватое ворчание кузнеца! Она вспомнила, как накануне пришел Воин в кузню, без единого слова осмотрел руду, тигли, наковальню, готовые и не закаленные клинки. Потом двумя фразами высказал свое мнение, от которого кузнец и оружейник так и взвились! Гость предложил тогда: «Какой меч считаешь ты своим лучшим? Возьми его и нанеси им удар!». Пылая справедливым гневом, Довмонт побежал в оружейную, выбрал клинок и встал напротив. «Бей сам, - сказал Воин Вереска, - чтобы не говорил потом, будто мне демоны помогали!». Довмонт ударил, - и по всей кузне разлетелся на куски его меч, встретившись с черным мечом гостя! Воин Вереска прошел в оружейную сам, принес другой меч – дамасской стали, королевский трофей. Кинул его Довмонту. «Ударь теперь этим!» Помрачневший оружейник ударил. От силы звонкого удара откачнулись оба, на мечах - ни зарубки, а Довмонт чуть руку не вывернул! Вот после этой-то иллюстрации и стали оба мастера ходить за гостем по кузне как приклеенные…

Вспомнила Энигма и то первое утро, когда после бани и завтрака вновь заговорил Воин Вереска о своем желании не есть хлеб даром – работать в мастерских. Она долго, ласково смотрела на него сияющими, отрешенными от мира глазами. И сказала: «Ты можешь на досуге делать все, к чему душа твоя прилежит - мечи ковать, ратников обучать или упряжь шить… Но и в замке, и в лесной избушке – для меня ты можешь быть только королем, господином!» Она видела, как дрогнуло от этих слов, осветилось его обычно замкнутое лицо, и решилась спросить: как относится он – сын Страны Вереска, к христианству? Ведь только официальное венчание в аббатстве подняло бы его – чужака – в глазах гордых лордов Уэльса до их уровня: муж королевы, не просто любовник! Он ответил: «Я христианин». Её от радостной неожиданности качнуло: «Что.?!» Тогда он расстегнул ворот куртки и молча показал ей вшитый в изнанку одежды крест…

… Мужчины закончили в кузне работу, прервались на обед, и Энигма вошла. Кузнец и оружейник удалились на кухню. Воин Вереска вытирал руки, раскатывал рукава, смотрел на неё, стоящую перед ним, лаская глазами её полные любви глаза, потом обнял, прижал к себе, и в поцелуе остановилось для них время – в закопченной кузне, где гулял теплый ветер, шевеля одежду и волосы. Еще долго стояли так они, закрыв глаза, крепко сплетясь друг с другом объятьями; в вечности, когда некуда больше спешить, когда все желанное свершилось, боясь расплескать это счастье…

- Посмотришь одежду, что приготовила я тебе на день свадьбы? – прошептала наконец Энигма. Он кивнул, разжал объятья, и, сплетя пальцы, медленно, прижимаясь друг к другу пошли они из кузни.

… - Вещи твоего отца?

- Да, он ценил красивую одежду, обувь и добротные вещи. За тот дамасский меч отдал все поголовье овец. Я буду рада, если эти вещи придутся тебе по вкусу; нет – мастер сошьет то, что ты пожелаешь. А вот это… - Энигма достала и развернула красивое, богато расшитое зеленое платье, - я шила сама…

Она стояла возле платья, склонив голову, поглаживая складки и узоры на ткани.

- … шила все эти годы, вышивала листьями и травами. Так решила: или для венца это платье мне будет, или для гроба… Вот здесь стебельки хмеля, видишь? Я каждый день собирала свежие растения и вышивала их контуры, как видела… один стебелек был надломлен… и я вышила с надломом… А тут вьюнки – по всему лифу… и – папоротник… Я вышивала их по одному узору в день… понемногу… потому что пока шила – еще жила в душе моей надежда…

Воин Вереска сжал ее плечи, потом крепко обнял сзади и прижал к себе всю. Она закрыла глаза, откинула голову, прильнув щекой к его щеке.

- Я никогда не мог забыть тебя! Ни дня, ни часа… где бы ни был – в бою, в лесу, на тризне… Ты входила и уходила со мною вместе… запах твоих волос ловил губами на ветру… Знал, что должен отпустить тебя… но забыть не мог… пьян тобою и венчан с тобою… не разорвать, ни разрубить… только смертью…

Слезы потекли по лицу Энигмы, она ласкала любимые руки, обнимающие ее.