Энские истории

— Ну, что-нибудь да найдем, — успокоил отец. — Так или иначе. И потом — чего ему без причины волноваться? По-моему, он перестал чувствовать опасность и начал немного зарываться. Вот тут-то мы его и прихватим!

— А если его кто-нибудь предупредит? — продолжал Саша.

— Кто может его предупредить? — удивился отец. — О готовящейся операции знаем только я да начальник налоговой полиции. Теперь, правда, еще и вы… Ну так, здесь же все свои. Если бы я вам не доверял, то и говорить не стал бы. А пока — временно, чтобы усыпить бдительность — прекращаем разработку по Костылю. Идет?

Все согласились и выпили за "успех нашего безнадежного дела" — ведь настоящие джентльмены берутся только за безнадежные дела.

Я ушла на кухню. У меня не шел из головы предыдущий разговор. С чего они взяли, что я собираюсь замуж за одного из них? Понятно, отец бы это одобрил, но ведь у меня могли быть и свои планы. Да, я люблю их, но совсем не так, как им того хотелось бы. Неужели не понятно? Какие все-таки странные эти мужчины: за меня все решили. Но с какой стати?

Тогда я просто рассмеялась. Потом уже, какое-то время спустя, я поняла истинную причину кошмарной трагедии, всколыхнувшей весь Энск: не дурацкое мальчишество, и вовсе не страстная любовь, а именно "борьба за лидерство", везде и во всем, — главная черта настоящего мужского характера.

* * *

Прошла неделя. А потом в один прекрасный день появился Илья с роскошным букетом алых роз. Вы не поверите — он пришел сделать мне предложение. Илья был совершенно серьезен; брюки тщательно отглажены, а ботинки — начищены. (Я, кстати, была почти готова к такому повороту событий: всю ночь мне снились такса и доберман-пинчер, по очереди совокупляющиеся с небольшой изящной фокстерьершей, вымазанной взбитыми сливками. Я так думаю, что взбитые сливки должны символизировать подвенечное платье невесты, ну а собаки — понятно к чему…)

— Дорогая Вика! — торжественно сказал он; я едва сдержалась, чтобы не улыбнуться. — Дорогая Вика! — повторил он и задумался. — Что-то у меня не получается… Странно, обычно я легко нахожу общий язык с женщинами… Видимо, ты не в счет… Будем надеяться, это временное явление. В общем, не хочешь ли выйти за меня замуж? Я делаю тебе предложение.

— Должна заметить, в не совсем традиционной манере. Правда, мне никто никогда не делал предложений, ты первый, но, насколько я могу судить по различным художественным произведениям и рассказам подруг, в этот момент не принято упоминать о других женщинах, — с напускной строгостью сказала я.

— Ты совершенно права! — Илья ослабил галстук. — Дело в том, что для меня это — тоже первое предложение. Абсолютно не знаю, что нужно говорить в подобных случаях. Я хотел заранее все написать на маленькой бумажке, вставить ее между цветов и читать, держа букет перед собой. Но потом подумал, что так будет неестественно, и решил действовать экспромтом. Положиться на вдохновение. Ну что, получилось?

— Почти. В целом — неплохо. Довольно мило.

— Вот видишь! — обрадовался Илья. — Талантливый человек — талантлив во всем!

— О да! Я уверена, что скоро в Энске тебе не будет равных — надо только немного потренироваться.

— То есть? Что значит "потренироваться"? Ты что, вот так, прямо с ходу мне отказываешь? А, может быть, сначала подумаешь? Не поспишь две-три ночи, поплачешь в подушку, расплетешь косу — девичью красу…

— У меня нет косы.

— Это неважно. Ты все равно подумай.

— Нет, Илья. Понимаешь… — в этот момент кто-то позвонил в дверь.

— Кто там? — насторожился Илья.

— Еще не знаю, — я пошла открывать.

* * *

А на пороге стоял Николенька. И тоже с огромным букетом роз.

"Как их сегодня… словно прорвало!" — подумала я. Однако, не скрою, было очень приятно. Я оглянулась — Ильи не было; видимо, он улизнул в комнату.

— Вика! — сказал Николай и покраснел. Затем прокашлялся и покраснел еще больше. — Вика! — повторил он и вдруг замолчал; весь как-то подобрался, изменился в лице и даже, как мне показалось, перестал дышать. Остановившимися глазами он смотрел куда-то мне за спину. Я тоже обернулась, предчувствуя что-то недоброе.

Из комнаты, беспечно улыбаясь, показался Илья. Пиджак он зажал под мышкой и неторопливо заправлял расстегнутую рубашку в брюки. Увидев Николая, он заулыбался еще шире и ласково погрозил мне пальцем:

— Ну что же ты, дорогая? Мы еще расписаться не успели, а к тебе уже посторонние мужчины наведываются. К тому же с цветами. Правда, не очень-то хорошими: вон та розочка подвяла, а у этой — лепесточки оборваны. Но третий сорт — не брак. И вообще: неужели тебе нравятся малорослые блондины?

Николай вспыхнул, и прежде чем я успела что-либо сказать, он сухо ответил:

— Цветы — самые лучшие. Это тебе, Вика, — легкий кивок головой; мне показалось, что в глазах его стояли слезы, — извини, что пришел не вовремя. Я зайду как-нибудь… в другой раз. До свидания! — и, круто развернувшись на каблуках, он вышел.

Честно говоря, в тот момент я чувствовала себя очень глупо, и поэтому, едва захлопнулась за Колей дверь, напустилась на Илью:

— Что ты себе позволяешь? Что за чушь ты несешь?

Илья вяло защищался: