Энские истории

— Да будет тебе, — наконец заговорил второй громила. — Чего ты к нему привязался: дай в лоб и пошли дальше, — коньяк настроил его на благодушный лад.

Студент забился в угол и опустил глаза; он думал, что униженный вид сможет спасти его от расправы.

Придурок стоял и раздумывал: дать в лоб или не дать?

* * *

Профессионал и не заметил, как задремал. Внезапно за стенкой раздался громкий шорох; он моментально проснулся. Посидел еще некоторое время, прислушиваясь, но шорох не повторился.

Профессионал осторожно выглянул в коридор: никого. Дверь третьего купе была чуть-чуть приоткрыта. Он снял пистолет с предохранителя, взвел курок и подошел к двери с римской цифрой 3 на табличке. Тихонько постучал. Никто не откликнулся. Сквозь узкую щель он смог разглядеть только то, что на полке кто-то лежит.

Профессионал легонько толкнул сдвижную дверь: мягко загудев роликами, она отъехала в сторону. Он вошел в купе, закрыл за собой дверь и включил фонарик.

"Вот черт!" — выругался про себя Профессионал. Он уже чувствовал, что дело принимает дурной оборот, и поэтому почти не удивился увиденному.

В купе все было перевернуто; простыни валялись на полу; стены были измазаны кровью. На полке лежала женщина в черном костюме; ее горло было перерезано от уха до уха; черная липкая кровь еще сочилась из ужасной раны.

Профессионал посмотрел под ноги: как бы не вляпаться.

"Ну и дела!" — подумал он. "А у парня, оказывается, не все дома! Мания преследования! А я-то, старый пень, строил гипотезы: зачем он водителя задушил? Думал: может, водитель был его соучастником? Но все равно — это не объясняло, зачем потребовалось класть труп в багажник. А ларчик-то открывался просто: у паренька крыша поехала. Это плохо! Теперь бесполезно гадать, что он сделает в следующую минуту. Остается только один вариант: все время держать его в зоне прямой видимости и ликвидировать при первом же удобном случае. Не очень захватывающе, но что делать: и в нашей работе бывает рутина!"

Он еще раз осмотрел тело.

"Дилетантство! Кто ж так делает? Надо было нажать на подбородок, повернуть голову вбок, и по передней поверхности кивательной мышцы: как раз посередине — короткий, но глубокий надрез. Быстро и удобно! И руки остались бы чистыми."

Он прикоснулся к телу убитой женщины: совсем еще теплая. Значит, убийца где-то рядом. Может быть, как раз руки моет. На ходу он из поезда выпрыгивать не будет; до ближайшей станции — еще два часа. За это время надо его найти. Во что бы то ни стало… Иначе…

Из коридора донеслись громкие голоса:

— Але, сестренка! Ты не видела нашего друга? Вот он, посмотри фотографию!

И — через паузу — голос проводницы:

— Вы что, биологи? Тоже младшие научные сотрудники?

— Не понял, — в голосе появилась угроза. — Это кто биолог? Ты чего, не в себе, что ли? Совсем с ума сошла? Конечно: без конца на колесах! В смысле — на колесах, да еще и без конца! Тут любая рассудком подвинется! Что ты мелешь? Кто тут младший? Какие мы сотрудники?

— А, да ну вас! Разбирайтесь сами! Он в третьем купе!

Профессионал похолодел. У него оставались считанные секунды, чтобы что-то предпринять. Он бросился к окну, ухватился обеими руками за ручку и резко рванул ее вниз. Ворвавшийся ветер разметал белые занавески.

* * *

Придурки вошли в купе, зажгли свет.

— Ох, ё…! Пошли скорей отсюда!

— Стой! Закрой дверь на замок! А то прибежит проводница, поднимется крик… К чему это?

Щелкнул замок.

— Вот так! Теперь мы, типа, сидим, с приятелем разговариваем.

— Да все равно ж найдут: рано или поздно.

— Лучше поздно, чем рано. Кто это ее так?

— Ну, кто? Этот наш… Клиент.

— За что?

— Черт его знает. Может, ему чего не понравилось.

— Ну и что? Если баба не угодила, сразу ее резать?

— Ну почему сразу? Вон сколько времени прошло…

— Слушай, неужели он в окно прыгнул?

— Не, опасно. Я думаю, он на крыше.

— Полезай, посмотри.

— Ага! На фиг надо! Я только вылезу, а он меня бритвой — раз! И голова — в канаву! Нет уж! Пистолет у тебя — ты и полезай!

— Это… Я не пролезу. У меня плечи широкие.

— А у меня что — нет?

— У тебя поменьше.

— Не гони. Всего на два сантиметра. Качаться-то вместе ходим, так что не надо. Не вешай мне лапшу на уши.

— Да… Кто ж знал, что он такой отморозок? Людей ни за что режет…

— Ну, блин, беспредельщик совсем. И баба-то красивая.

— Была красивая…

— Да она и сейчас ничего.

— Как это — ничего? Она ж мертвая!

— Ну и что? А по мне — лучше мертвая баба, чем живой педик!

— Слушай, заткнись! Я больше слушать тебя не могу! Ты только о педиках и думаешь! Может, ты сам — педик?

— Кто? Я педик? За базар ответишь?

— Да тихо ты! Не маши руками! А то, вон, испачкаешься в крови.

— Ты думай, что говоришь, понял?

— Я говорю то, что думаю.

Внезапно в коридоре послышался шум борьбы; крики, ругань, звон разбитого стекла; затем раздался страшный скрежет и поезд, содрогаясь всем своим огромным суставчатым телом, стал резко тормозить.