Энциклопедия мифов. Подлинная история Макса Фрая, автора и персонажа. Том 1. А-К

Однако судьба моя не только щедра на сюрпризы, но и не лишена своеобразного чувства юмора. Стоило связывать воедино два столь важных для меня женских имени, чтобы присвоить их сумму здоровенной морковно-рыжей тётке, с грушевидным туловищем, деревенским румянцем во всю щеку, трогательным носом-кнопкой и громоподобным, как у фрёкен Бок, голосом... Она еще и в белое платье нарядилась — ни дать, ни взять, Дед Мороз и Снегурочка в одном флаконе. И смех, и грех, право!

Впрочем, замуж за меня она явно не собиралась — и на том спасибо. Просто хотела расспросить об авторе «Едоков». Вениамин, рекомендовавший меня вниманию варяжской гостьи, корчил злорадные рожи, то и дело выпрыгивая из-за ее массивной спины, как чёртик из табакерки. Тоже мне, трикстер-любитель...

Впрочем, минуту спустя я уже не обращал на него внимания. Комичная толстуха оказалась гениальной собеседницей. По-русски она говорила блестяще, с едва заметным акцентом, который даже добавлял ей обаяния. Я начал думать, что русские мужья Клары-Марии (если они не были местной легендой), вполне возможно, прельщались не только ее буржуинским гражданством. С этой женщиной хотелось встречаться по утрам за завтраком: неторопливая плавная речь, низкий бархатный голос без нервирующих взвизгов, разумные суждения и парадоксальные замечания — лучшее лекарство от утренней меланхолии.

Клара-Мария сообщила, что собирается приобрести несколько работ моего покойного друга; я одобрил ее намерение и рассказал пару дежурных легенд про мёртвого гения. Она заметила, что еще не встречала живого человека, чья жизнь была бы столь похожа на литературное произведение; я обалдел от такой проницательности, но выкрутился, заявив, что мой друг, к сожалению, уже несколько лет не является живым человеком. Она оценила мою смекалку и сочувственно покивала; я расслабился и предложил даме выпить.

Ей-богу, через полчаса мне казалось, что мы с Кларой-Марией — старинные друзья, чуть ли не бывшие одноклассники, воссоединившиеся после долгой разлуки. Она умела и внимательно слушать, и занимательно рассказывать, и лукаво соглашаться, и остроумно возражать. Дело кончилось тем, что я посоветовал ей немедленно открыть собственное ток-шоу на радио, а она, громогласно расхохотавшись, сообщила, что именно так и зарабатывала на жизнь в течение пятнадцати лет, пока не получила наследство, а вместе с ним — возможность бросить службу. — Теперь я могу позволить себе роскошь разговаривать бесплатно, — похвасталась она. — Прежде, когда я работала на радио, болтовня казалась мне бессмысленным расточительством. Мой первый муж подал на развод, когда я отказалась вести с ним нелимитированные бесплатные разговоры: десять минут в сутки, Томас, — сказала я, — десять минут, а потом я включаю счетчик, как таксист!.. А нынче я почти каждое утро отправляюсь в кондитерскую, пить кофе с соседками. Пить кофе — это, конечно, только предлог. На самом деле нам требуется не кофе, а «почесать языки», — так это будет по-русски? Меткое выражение! От долгого молчания язык действительно начинает чесаться, это проверено... Впрочем, мы любим ходить в кондитерскую еще и потому, что для этого следует подняться по «Небесной лестнице». И романтично, и полезно для здоровья: по дороге тратишь столько же калорий, сколько содержится в куске яблочного штруделя...

Я ушам своим не верил. Они поднимаются по «Небесной лестнице»?! Причем только для того, чтобы попасть в свою сраную кондитерскую и сожрать там яблочный штрудель?! «Романтично, и полезно для здоровья?!» Уму непостижимо!

— Погодите, Клара-Мария, — прошу. — Погодите. Я вас, наверное, как-то неверно понял. Вы поднимаетесь по «Небесной лестнице»? Как такое может быть?

— Очень просто, — смеется. — Наши дома стоят внизу, у озера, а кондитерская — на вершине холма. Удобнее всего добираться туда по улице-лестнице. Она называется die Himmelich Leiter, «Небесная лестница»... я бы даже сказала, «Небесная стремянка», если вам требуется более точный перевод. Стационарная лестница — это все же «die Treppe»...

— А — «Leiter», значит, переносная, — киваю понимающе. — Лестница, которую можно принести в нужное время в нужное место, установить, забраться — ну, скажем, в небеса, — а потом аккуратно убрать, словно и не было никакой лестницы. Ясно. Спасибо, Клара-Мария, вы мне очень, очень помогли...

Она разглядывает меня с неподдельным интересом.

— Помогла? Чем же я вам помогла? Вы изучаете немецкий язык?

— Можно сказать и так, — улыбаюсь устало. — Только я не слишком усердный ученик. Три года назад выучил слово «die Schicksalkreuzung». Теперь вот «die Himmelich Leiter». Моя эрудиция не слишком впечатляет, правда?..

Клара-Мария укоризненно качает головой.

Я больше не могу оставаться в этом гостеприимном доме, на пепелище угасающей новогодней вечеринки. Мне нужно проветриться. Подумать. Составить план действий. Потому что...

Ну да, конечно.