Этого-то человека я мудрее, потому что мы с ним, пожалуй, оба ничего дельного и нужного не знаем, но он, не зная, воображает, будто что-то знает, а я, если уж не знаю, то и не воображаю.
Этот человек уважал знание и ненавидел невежество, ненавидел самодовольное дилетантство и правовой нигилизм. Он любил жизни и, считая свои мысли частью ее, не опускался до редактирования этих мыслей в угоду толпе.
По обвинению в том, что «Сократ не признает богов, которых признает город», а также в «развращении молодежи», философ был приговорен афинским судом к смерти. И с достоинством принял принесенную ему чашу с ядом…
Гегель называл смерть Сократа всемирно-исторической трагедией. И суть трагедии состоит не в факте смерти мыслителя как таковой, а в победе невежества и мракобесия над знанием и мудростью.
Чернь необычайно мстительна. Ей, видимо, мало было физической смерти великого насмешника, любившего повторять: «Заговори, чтоб я тебя увидел», и спустя 2371 год после позорного афинского судилища, в 1972 году, в советском журнале «Прометей» публикуется статья, автор которой пытается доказать, что Сократа как исторической личности вообще никогда не существовало…
Этот наукообразный идеологизированный бред получил в те годы достойную отповедь, лишний раз подтвердив слова Сократа: «Злой человек вредит другим без всякой для себя пользы».
О человеке, произносившем невежественные речи, философ Демокрит сказал: «Этот человек не говорить умеет, а молчать не умеет».
Мудрому человеку вся Земля открыта. Ибо для хорошей души отечество — весь мир.
Этот вольнолюбивый человек призывал всех, кто считает себя в той или иной мере мудрецами, не тратить драгоценное время на бесплодные разговоры с женщинами, на деторождение и вообще на рутину семейной жизни. Ведь вся Земля открыта…
Философия дала мне умение беседовать с самим собой.
Философия приносит ту пользу, что дает способность говорить с кем угодно.
Но при этом далеко не все хотят говорить с философами, отвечает Аристиппу Платон.
Философы, по его мнению, не пользуются почетом в государствах, хотя последние процветали бы, окажись философы у кормила власти. Но такое возможно лишь в теории…Человек — двуногое животное, лишенное перьев.
Диоген
как-то ощипал петуха и принес его в Академию со словами: «Вот человек Платона».Он жил в бочке, существовал на подаяние и ходил днем с фонарем, ища, как он говорил, человека, а не негодяя…
Увидев однажды, как какой-то мальчик пил воду из горсти, Диоген выбросил свою чашку и сказал: «Мальчик превзошел меня простотой жизни».
Человеку, сказавшему: «Мне нет дела до философии!», Диоген возразил: «Зачем же ты тогда живешь, если не интересуешься тем, как сделать жизнь лучше?».
Должен ли человек философствовать? Либо должен, либо не должен. Если должен, то вопросов, как говорится, нет: все и так понятно. Если же человек не должен философствовать, то он должен хотя бы для обоснования этого положения (то есть того, что «не должен») пофилософствовать. Вывод прост и непреложен: человек должен философствовать в любом случае.
На вопрос о том, какую пользу он извлек из философии, Аристотель ответил: «Стал добровольно делать то, что другие делают в страхе перед законом».
Но, чтоб действительно страшиться или уважать законы, нужно верить в их действенность, а без этой веры непременно найдутся (и находятся по сей день) люди, воспринимающие их как некую беллетристику, которую можно читать под определенное настроение, а можно и не читать вовсе.
Современник Аристотеля китайский философ Шан Ян (IV в «к до н. э.), будучи правительственным советником и на практик" познав особенности взаимоотношений между законами и людьми, пришел к такому выводу:
Истинно мудрый правитель опирается не на свою мудрость, а на закон. Если же он предпочтет закону мудрость, народ станет неуправляемым.
Шан Ян весьма скептически относился к тому, что мы сейчас имеем в виду под народным образованием. По его мнению, если все будут одинаково просвещены, то все же и потребуют для себя престижной и чистой работы, что расходится с требованиями реальной жизни.