Эоловы арфы

Но думать о дальнейшем движении вперед теперь не приходилось: и фактор внезапности утерян, и дух уже не тот. Отряд был построен и медленным, усталым шагом двинулся назад, в Нейтхарт. На всякий случай сзади следовало прикрытие.

Виллих спешился и шел с отрядом прикрытия. Тут же был и Энгельс. Они долго шагали молча. Потом Виллих мрачно сказал:

— А где же, черт бы его побрал, батальон Клемента?

Энгельс невесело пошутил:

— Должно быть, он и в самом деле пошел в наступление через тот Фридрихсталь-вюртембергский.

Снова помолчали, и снова первым заговорил Виллих:

— Могу сказать тебе честно, что в сегодняшней неудаче больше всех виноват я. Ночной бой — это очень сложное и трудное дело, у него кое в чем совсем иная психология, чем у дневного, и к нему надо было готовить отряд заранее. А я этого не делал.

— Ничего, — попытался утешить командира Энгельс. — Отряд, слава богу, цел и почти невредим. А урок этот пойдет на пользу. Нет иного способа приобретения военного опыта, как только в боях и неудачах.

Нейтхарт миновали не останавливаясь, а когда вошли в Шпёк, то с запада, со стороны Фридрихсталя, вдруг донеслась перестрелка.

— Видно, это проснулся Клемент, — сказал Энгельс. — Надо бы поддержать его фланговым ударом. Это поможет и нашим солдатам оправдаться в собственных глазах.

— Хотя он и не заслуживает того, — тяжело вздохнул Виллих, — но ты прав. Бери две роты и двигай.

— Есть!

У волонтеров, выделенных для удара, действительно было заметно желание оправдаться за недавнюю оплошность, но едва роты расстались с отрядом и свернули на идущую вправо дорогу, как им встретился вестовой офицер от Клемента. Тот сообщал, что батальон под давлением превосходящих сил противника отступает, держа направление на Бланкенлох. Энгельс хотел было сказать, что, мол, ни на что другое мы и не рассчитывали, но вспомнил конфуз своего отряда и вовремя осекся. Вместо этого спросил:

— Почему вы не поддержали нас полтора часа назад?

Офицер залепетал что-то невнятное о чьей-то неготовности, чьем-то запоздании, какой-то ошибке… Энгельс прервал его:

— Ясно. Доложите своему командиру, что мы шли на помощь вам, но теперь поворачиваем и идем тоже в Бланкенлох. До скорой встречи!

Роты повернули обратно, вышли на главную дорогу и вскоре догнали основные силы отряда. Доклад Энгельса, казалось, оставил Виллиха совершенно равнодушным, он только все качал головой, как бы подтверждая, что именно так оно и должно было быть.

Уже вблизи Бланкенлоха из-за деревьев, стоявших на повороте дороги, вдруг выскочил всадник. Увидев отряд, он тотчас осадил коня и повернул обратно, но, потоптавшись на месте, опять повернулся: он был явно в нерешительности. Постояв, конный все-таки шагом двинулся навстречу. Вскоре Виллих и Энгельс узнали его. Это оказался офицер генерального штаба Фридрих Бёйст. Он был известен им еще и как соредактор Фридриха Аннеке по «Новой Кёльнской газете» — неплохой помощницы «Новой Рейнской», тоже закрытой совсем недавно, буквально неделю назад.

— Господа, это вы? — со смешанным чувством радости и удивления спросил Бёйст.

— А вы, как видно, приняли нас за прусский авангард? — устало прищурил глаза Виллих.

— Откровенно говоря… — Бёйст несколько смутился. — Во всяком случае, в Карлсруэ получено известие, что отряд ваш разбит и уничтожен, а его командир, адъютант и все офицеры погибли…

— Это кто же принес такую новость? Уж не доблестные ли драгуны-баденцы?

— Да, они, они. Говорили, что пруссаки встретили вас картечью, зажигательными ядрами и что они спаслись лишь благодаря чистой случайности.

— Мерзавцы! Смешали наши ряды, бросили нас, а теперь еще и бессовестно лгут. Я доберусь до них!

— Но что же случилось на самом деле?

— Долго рассказывать. Как видите, отряд цел, и это главное.

Впереди показалась большая колонна. Это были пфальцские и баденские войска. Виллих дал команду своему отряду принять вправо. Где-то в самом конце колонны в окружении штабистов в своей венгерке с трехцветными галунами гарцевал на коне главнокомандующий Шнайде. Увидев Виллиха и Энгельса, он крикнул:

— Господа! Куда же вы? Ведь неприятель там! — Он указал своей ладонью на север.

Вид у Шнайде был весьма бодрый. Судя по всему, он хорошо выспался в эту ночь на мягкой постели и недурно позавтракал.

— Да, да, он там! — злобно бросил Виллих. — Взгляните на него, господин Шнайде, хотя бы один разок!

— Он тоже очень хочет взглянуть на вас! — добавил Энгельс.

Главнокомандующий опешил от такой дерзости, но, пока он пришел в себя и собрался ответить, лошадь унесла его так далеко, что было бы нелепо оборачиваться и кричать вслед распустившимся офицерам, — на это у него хватило соображения.

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

После бессонной ночи, прошедшей в марше, после пережитой встряски отряд нельзя было вести навстречу неприятелю, пусть даже такая встреча и представлялась маловероятной. Надо было прежде всего подумать о том, как накормить солдат и дать им возможность хоть немного отдохнуть. Этим сразу и занялись, как только прибыли в Бланкенлох.